Чужие, подняв к небу бутылки, плясали вокруг. Чтобы добавить огня, юноши ринулись к заброшенным домам, где выламывали деревянные оконные балки и дверные панели, чтобы добавить жару. Костер полыхал, девушки плясали, медленно раздеваясь, пока не остались полностью обнаженными. Их не смущало, что юношей было почти в два раза больше. Оргия длилась всю ночь. Утром вокруг еле тлевших углей вперемешку спали юноши и девушки, в разорванной испачканной дорогой одежде. Разбросанные пустые бутылки с иностранными этикетками валялись вокруг, а ближайший подъезд заброшенного дома был основательно подпален и сломан — словно здесь было, ни много ни мало, настоящее землетрясение.

Погода стояла безветренная, и сторож поутру прогуливался по склону. Собаки радостно виляли хвостами, и ничто не предвещало беду. Они мирно шли, как всегда каждое утро, привычной дорогой. И, конечно же, наткнулись на остатки ночного праздника.

Проснувшиеся чужие были в дурном расположении духа — все спиртное было выпито. Кто-то ползал по берегу на четвереньках, жадно выпивая из пустых бутылок последние капли алкоголя. Отрицательная энергия скапливалась по мере нарастания разочарования — алкоголя не было, а догнаться так хотелось! В моторке тоже не пахло спиртным. Парни пошли искать — напрасное дело! — аптечку, возможно забытую кем-нибудь в доме, чтобы раздобыть медицинский спирт. Девушки остались у костра. А сторож медленно шел и шел навстречу. И собаки бежали впереди.

Когда сторож с собаками приблизились к костровищу, парни были уже на месте. Компания яростно ругалась, обвиняя друг друга.

— Это ты все выпил, Гарик, — визжала девушка с белыми волосами, растопырив пальцы с длинными розовыми ногтями.

— Сама дура, Лялька, — огрызнулся Гарик, — не надо было выливать на себя коньяк! Кто из нас еще твои титьки не видел? Только зря истратила все, крутясь у костра!

— Тебе же нравилось смотреть, нравилось! — не переставала визжать белобрысая.

Ругались все. Сторож появился внезапно. Собаки, приближаясь, насторожились — сегодня он взял с собой троих. И, когда он вышел к костру, поднявшись на холм, на поляне был ад.

Они кричали, били друг друга, колотили ногами и руками, катались по земле, не думая о крашеных волосах, о шпильках, о дорогой одежде. У кого-то не было штанов, кто-то уже не шевелился и просто лежал… Аптечку не нашли, а сторож попал под горячую руку молодым животным, которым некуда было излить злобу и порок.

Собаки виляли хвостами и вопросительно глядели на хозяина, спрашивая его — что же делать? Что ты нам скажешь?

А сторож, удивленный внезапным гостям, не понимал, что люди делают на острове. Похмелье и яростная жажда выпить гнали испорченную извращенную молодежь дальше.

— О, мужик! Смотрите, мужик! — закричал один из парней. — Пошли его бить!

Сторожа сбили с ног. Он успел прокричать: «Бегите, бегите домой! Домой, я сказал!» — спасая своих собак. Шесть лап топотом пронеслись мимо — собаки были умные и помчались прямо к дому. В бункер.

Его долго били, пока не выдохлись, пока не протрезвели, и вся злость не вышла наружу. А когда очухались, то увидели мужчину средних лет, ничком лежавшего на земле с синяками и струйкой крови на лице.

— Мы же его убили! — вскрикнула брюнетка, с трудом открывая ротик необычной формы с невероятно большими губами, отчего слова ей давались с трудом.

Сторож не подавал признаков жизни, и молодые люди быстро решили, не раздумывая ни минуты, что с ним делать. Девушки какое-то время смотрели на тело, но им это быстро наскучило, и они присоединились к парням, которые уже собирали вещи — чужие готовились отчаливать.

Удача была на стороне сторожа, словно ему помогал сам Остров. Успев очнуться до посадки компании в лодку, он стал прислушиваться к разговору, придумывая план действий. По разговору он понял, что молодежь очень богата: девушки наперебой хвастались, в какую страну кто поедет летом, и сколько денег дадут родители; парни же, собирая вещи, тоже говорили о деньгах. Дети богатых родителей, развращенные легкими деньгами, они кичились имуществом, а в душе были бедны, как пустые бутылки из-под виски на берегу.

Услышав стоимость моторной лодки, сторожу показалось, что он сошел с ума — таких денег никто из его знакомых и родственников никогда не имел, хотя все жили в достатке. Слово «МААС» заставило сторожа вздрогнуть — родители одного из молодых людей работали в «МААСе», — и парень хвастался доходами семьи. «Международные атомные автономные спецсредства» — расшифровку на острове знал каждый. Корпорация занималась разработкой мирного атома. На острове глубоко в бункере был расположен секретный филиал, где проводились исследования для использования атома на подводных лодках. Лаборатория была засекречена. В эпоху СССР ее обслуживали около ста человек. Сегодня помещения были законсервированы.

Злость охватила сторожа, глубокая, всепожирающая. Когда человеком овладевает необъяснимая ярость, толкающая его к убийству, к неподдающимся логике действиям, говорят, что в сердце вселяется Дьявол. Дьявол заставляет матерей бросать младенцев после рождения в роддоме или еще более страшное — убивать их; Дьявол живет в каждом из наркоманов, парализуя и блокируя разум; Дьявол вселяется во власть, когда она погрязает в роскоши и пороках, принимая необъяснимые решения, хаотичные и непонятные ни одному политологу, когда ей мало денег и она жадно хочет еще, не желая терять право на господство. Великие цивилизации мира были засыпаны пеплом и землей, великие имена сгинули во мрак, поддавшись искушению и желая еще — они не смогли вовремя остановиться.

Дьявол мало-помалу проникал в сердце сторожа, и злоба против этой роскошной сытой и здоровой молодежи росла. Он вспомнил, почему остался здесь — он был Сторожем прошлого, великого прошлого, погребенного навсегда. Тогда, много лет назад, он остался, бросив вызов сменяющемуся режиму, и сейчас снова был его шанс. Золотая молодежь стала его первой жертвой. На них он выплеснул все свои нереализованные мечты, свою загубленную жизнь и неумение приспособиться к новой непонятной России, свою боль и желание сохранить привычный уклад, свою гордость за когда-то великую страну.