Номер инквизитора найти удалось легко. Всего-то пара часов грызни по телефону с представителями Ордена, и нужными контактами в меня буквально плюнули — не сомневаюсь, предварительно предупредив своего сотрудника о повышенном к нему интересе, но я, если честно, чхать на это хотела. Поважнее дела есть.

Набрала добытый с боем номер, дождалась спокойного и уверенного «Алло» низким голосом…

Свет включать я не стала, наоборот, в приступе черной меланхолии вырубила витрины, набулькала коньяка в кофе в пропорции один к одному в честь малой победы над Орденом и предавалась ненависти к человечеству.

Не-брат Максим явился красиво: окутанный щитами, втек в помещение магазина, похожий на тень, и сила заклинаний, сконцентрированных на мужских пальцах, отозвалась ломотой в зубах.

И куда быстрее, чем ожидалось: я и кофе допить не успела.

— Ксения Егоровна! — мое имя прозвучало у него бранно и с оттенком облегчения.

— Добрый вечер! — отсалютовала я ему кружкой.

А те времена, когда я пила кофе из «правильных» чашек размером с наперсток, давно прошли, и ароматы натурального кофе и доброго алкоголя, перебивающие даже привычный запах благовоний, вокруг себя распространяла кружка чуть меньше полулитра.

В свете уличных фонарей, падающем сквозь витрину, дознаватель проявлялся ме-е-едленно. Тень стекала с него, открывая взору тускло светящийся орденский медальон на ах-какой-груди, фонящие силой кольца и безупречный (у меня, по крайней мере, ни единого упрека не нашлось!) костюм.

— Ксения Егоровна! — повторил он.

В этот раз облегчения в голосе было меньше, а раздражения больше.

Ну, извините!

Когда я закончила лаяться с вашей (и нашей!) дивной инквизицией, я была зла и уже не уверена, что хочу с ней сотрудничать.

Дело к ночи, день был мерзкий, я устала… а тут еще он со своим бархатным «Алло!».

Ну и кто меня после этого осудит за то, что я просто рявкнула «Срочно приезжай в магазин!» и бросила трубку?

— Я ожидал, что вас здесь захватили в заложники, как минимум, — многоуважаемый Максим, похоже, был готов осудить.

Пф. Пекли мы таких в печке, едали таких с хлебушком!

На мое «Пф!», он ничего не ответил, молча изучая темноту торгового зала.