— Толпа — лучшее место, чтобы остаться незамеченными, — что-то подобное произнёс Шон, тыкнув пальцем на карте в огромный магазин, состоящий минимум из пяти этажей, каждый размером с футбольное поле.

Убрав прилипшую прядь со лба, я встаю на носочки, выглядывая из-за плеч парней, чтобы осмотреть торговый зал целиком, и следом за ними прохожу сквозь стеклянные двери, оказываюсь в самой гуще людского муравейника. Магазин, щедро украшенный к приближающимся праздникам, шумит и кипит. Календарь скинул большую часть своих листов, неумолимо приближая Рождество, и горящие вывески, призванные напомнить горожанам о том, что подарки ещё не куплены, ярким месивом вспыхивают перед глазами.

Договорившись встретиться у выхода, Ник уходит в противоположную сторону, а мы с ребятами отправляемся в супермаркет, купить необходимые на первое время продукты. Теперь нам придется готовить самим. Хотя, предполагаю, мне придётся!

Изучая стеклянные витрины, я двигаюсь следом за Шоном, толкающим металлическую тележку вдоль прилавков. Арт на противоположной стороне зала выбирает… да кто его знает, что он там выбирает. Это же Арт.

— Боже, неужели мы, наконец, одни? — ляпаю я первое пришедшее в голову, и Шон поворачивается, вопросительно на меня глядя. За те два дня, что мы с Артом провели в отеле, я виделась со своим парнем буквально пару раз по полчаса. Дошло до того, что он даже переехал в номер к Нику, чтобы, как выразился сам, не будить нас поздним возвращением и ранним подъемом.

— Повтори, пожалуйста, я тебя не расслышал.

Я рассматриваю крошечную родинку возле его глаза, периодически залипая на длинные светлые ресницы. Невольно представляю, как мы ходили по магазинам раньше. Спорили, что приготовить на ужин, чтобы в итоге заказать китайскую еду и вместо кухни провести вечер у телевизора. Или совсем за иным занятием… Щеки моментально краснеют, но в голову вдруг приходит мысль.

— Шон, а ты любишь музыку? — Он пожимает плечами, принимая из моих рук банку с вялеными томатами.

— А петь? — Любопытство буквально сжирает меня изнутри. — Может, помнишь пару строк какой-нибудь песни…

Рид озадаченно поднимает брови.

— Я! Я обожаю петь! — раздается позади голос Арта. Он проскальзывает мимо, швыряя к продуктам в корзине не меньше дюжины пачек спагетти. Режим надоедливого соседа активирован. Я бросаю в его сторону взгляд, означающий жестокую расправу, если он продолжит в том же духе. — Ладно, ладно, — демонстративно втягивая голову в плечи и выставляя вперед руки, он резко понижает голос до шепота и снова скрывается в соседнем ряду, жестом показывая, что его рот на замке.

— Так что? — снова задаю я вопрос.

Шон потирает рукой подбородок, на секунду задумавшись, а потом, качая головой, уверено произносит:

— Нет, я не умею петь.

И разворачивает тележку к кассам.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — заявляет он. — Не знаю, откуда я эта уверенность, но ни чувством ритма, ни голосом не обладаю точно.

Мысли лихорадочно струятся по коридорам памяти, пытаясь воспроизвести момент из сна. «Все сходится!» — добавляю я еще одно совпадение в копилку подтверждений нашей любви. Тот парень не просто не умел петь, делал это ужасно!

— Ви, не отставай!

Рядом раздается знакомый смешок. Оторвавшись от разглядывания огромного лосося, я поднимаю взгляд и вижу, как Артур, стоя в соседнем ряду, указывает на что-то Шону. Тот хмурится и отрицательно качает головой. Я пытаюсь понять, что именно он пытается сказать другу, и перевожу взгляд вверх, именно туда, куда указывает Кавано.