С гордостью, присущей каждому парню, умеющему делать что-то лучше остальных, он ловко вскрыл замочную скважину разогнутой скрепкой, но когда, припомнив угнанный автомобиль, я спросила, где он этого нахватался, внезапно потупил взгляд и пожал плечами. Вопрос был риторическим, просто мысли вслух, но я заметила, он его задел. Поэтому с великим рвением попросила научить и меня. К концу второго дня в наших номерах не осталось такого замка, с которым мы не смогли бы справиться.

— Арти, ну пожалуйста, — взмолилась я, в очередной раз пытаясь уговорить его выпустить нас из номера. Еще сутки взаперти, и можно чокнуться. К тому же на небосводе наконец появляется Солнце.

— Не зови меня так. Звучит, как собачья кличка, — заваливается он на кровать, закинув за голову руки. Я успеваю вытащить из-под его спины карточки от Монополии, пока не перемял. — Мы с тобой это сто раз обсуждали. Ты видела его, своего «бойфренда»? — уточняет, изображая пальцами в воздухе кавычки. — Если с тобой что-то случится, он кишки из меня выпустит и на фонарный столб намотает. А я хочу еще пожить.

Где-то неподалеку гудит железная дорога. Именно из-за нее я вначале решила, что этот район из неблагополучных. Таких, где по ночам раздается пьяный смех, вокруг разбросаны пустые бутылки и пахнет сигаретами. Но ошиблась. Вокруг чисто и тихо. Единственный источник шума здесь — Артур, обычно о чем-то трещащий фоном, но сейчас он молчит.

Открывает журнал, который подобрал в холле мотеля, всем видом показывая, эту тему обсуждать больше не намерен. Я грустно вздыхаю, сажусь на кровать и, обняв декоративную подушку, утыкаясь лицом в потертую надпись «Сделано в Китае».

— Тебе не кажется, что Шон меня игнорирует? — тихо спрашиваю я. — Не могу с ним поговорить уже который день.

Отвернувшись к стеклу, я размышляю над тем, чего больше в моем к нему чувстве: возникшей неловкости из-за надетых на палец колец, благодарности за то, что он рядом, или простого сексуального влечения? Наверное, всего поровну.

Мы вместе, но при этом нам все приходится начинать с начала. Признаюсь, это даже интригует. Бывает, посмотришь какой-то фильм или прочитаешь книгу, и мечтаешь забыть все, чтобы заново насладиться оставившим в душе след сюжетом. С нами сейчас происходит что-то похожее. Разве что оказались мы в боевике.

— Может, помолвка в столь раннем возрасте его испугала? Учитывая, что мы не знаем, есть ли у нас дом и работа, вполне возможно так и есть. Да и вообще хоть образование какое-то. Арти, для парней помолвка — это шок?

Арт, нахмурившись, продолжает листать журнал.

— Арт, — тычу его пальцем в бок. — Ты меня слушаешь?

— Что? — поворачивает голову парень.

— О чем задумался? — спрашиваю, глядя на не свойственное ему серьезное выражение лица.

— Да так, ни о чем, — выдавливает он скупую улыбку. — Просто мысли. Обычные мужские мысли.

— Что, правда? Они реально существуют?

Арт, ухмыльнувшись, выхватывает из моих рук подушку и бьет ею меня по голове. Схватив с кровати другую, я замахиваюсь, но Кавано перекатывается волчком и сжимает мои запястья, ловко обездвиживая. Смеясь и изворачиваясь, я пытаюсь отбиться, попадая по чему придется и, когда Артур наконец меня отпускает, укладываюсь на бок, опираясь на локоть и внимательно за ним наблюдая.

— Ну, а правда, Арт, о чем?

Он пожимает плечами, пытаясь подобрать нужные слова.

— Просто подумал, что у тебя есть хотя бы сообщения в телефоне и фотография. У Ника детские воспоминания. У Шона часы от отца («Надо же, а я до сих пор об этом не знаю»). У меня же вообще ничего, — устало вздыхает он, подкладывая под голову подушку. — Почему я не помню своих родителей, но точно знаю, в какой последовательности взламывать сейфовый замок и какие провода использовать, чтобы завести машину? Я не уверен, есть ли у меня братья или сестры, но зато с закрытыми глазами могу отличить Браунинг от Беретты. Что у меня была за жизнь такая, а, Ви?

— Может, у тебя есть семья и прямо сейчас родственники тебя ищут? — Я касаюсь рукой его плеча в попытке подбодрить.