Книги

Осень Локи

22
18
20
22
24
26
28
30

По аудитории пронесся изумленный вздох. Вот это коварство! Не сказать сразу, а приберечь такую важную информацию до первого семинара, заведомо отсекая от благ цивилизации наивных прогульщиков! Может, кто-нибудь и напрягся бы ради мифического преимущества – если зачет дифференцированный, то есть на оценку, он того стоит.

Мария Владимировна с тонкой усмешкой наблюдала за нашими расстроенными лицами и в конце концов решила подбодрить нас забавной историей.

– Моя преподавательница по средневековой литературе оказалась очень экстравагантной особой. Это была колоритная сухонькая старушка в огромных очках. Она нас предупредила: «У кого получится удивить или рассмешить меня, сразу получит пять». Мы, конечно, не приняли ее слова всерьез. А на экзамене один нерадивый студент вытащил билет про фаблио. Все в курсе, что такое фаблио?

Мы кивнули – уже успели запомнить название забавных французских рассказиков в стихах, наполненных поучительным смыслом.

– Этот студент, вообще не готовясь, сел перед преподавательницей и выдал: «Фаблио был сыном бедного сапожника». Она пришла в полный восторг и сразу сказала: «Отлично!»

Может, Одинокова искренне хотела нас развеселить, но мы, наоборот, приуныли. Попробуй теперь придумай «сына бедного сапожника»! Однако еще оставался шанс заработать бонусы для зачета, и это вселяло надежду.

Я не следила за посещаемостью на предыдущих лекциях, но на семинар, кажется, явились все. «Валькирия на пенсии» нас просто загипнотизировала! Только бы меня не спросили первой.

Так уже было в прошлом году, на семинаре по истории древнего мира. Великую и ужасную Молотову мы боялись даже больше, чем сейчас Одинокову. Старшекурсники рассказывали легенды о бесчисленных пересдачах, вселяя в нас ужас и панику. Это было явно не то, что новички ожидают услышать в первые дни учебы. Впрочем, у нас с Ленкой особых проблем с ней не возникло: мы сдали и зачет, и экзамен, умудрившись обойтись без пересдач и не нахватать трояков.

После того экзамена в летнюю сессию я и встретилась во дворе с Максимом, который приехал сделать мне сюрприз… Но это совсем другая история.

А вот первый семинар у Молотовой оказался полностью провальным. Она задала прочитать «Эпос о Гильгамеше» – шумерские легенды, записанные клинописью на глиняных табличках. Эта жуткая древность была создана на тысячу лет раньше «Илиады» с «Одиссеей», не говоря уже про «Эдды». Гильгамеш стал слишком суровым испытанием для неокрепших умов первокурсников, особенно в устрашающем исполнении Молотовой. Она классически начала опрос сверху по алфавиту, вызвала меня и попросила рассказать историю обнаружения несчастных табличек.

Это была подстава – я с большим трудом прочитала текст, малодоступный сознанию современного человека, но историю обнаружения изучить не успела. Давно со мной не случалось подобного зашквара: прилюдно выяснилось, что я не готова и не могу ответить. Автоматов Молотова не обещала и на зачете это не отразилось, но с тех пор во мне поселился страх плохо подготовиться – терпеть не могу выглядеть глупо!

Одинокова оказалась не такой формалисткой. Не заглядывая в журнал, она с ходу предложила любому желающему рассказать об устройстве мира по представлениям древних скандинавов. Я оживилась и подняла было руку – не зря же ясень Иггдрасиль в тетрадке рисовала и змеев всяких – но меня неожиданно опередил Юрка Рябов. Видимо, устройство мира – единственное, что он успел освоить, пока древние скандинавы окончательно не утомили его своими закидонами.

Юрка на удивление справился с темой вполне сносно, и Одинокова перешла к древнеисландскому пантеону. Семинар катился своим чередом, а я почему-то нервничала все сильнее. Сейчас самое простое расскажут, а мне останется какой-нибудь трэш!

Так и вышло. Когда мы подобрались к Рагнареку, все уже почти ответили, и взоры преподавательницы волей-неволей обратились на меня. Я глубоко вздохнула, набрав побольше воздуха, и мрачным тоном начала:

– После смерти Бальдра горе и отчаяние поселились в Асгарде. Наступила ядерная зима, которая продлилась три года, губя все живое…

Аудитория грохнула хохотом. Я недоуменно оглянулась, не понимая, где ошиблась. Даже Одинокова улыбалась, явно сдерживая рвущийся наружу смех.

– По сути, верно, – наконец прокомментировала она. – Но до ядерного взрыва древние скандинавы в своих мифах все-таки не додумались.

– Ленка, что случилось? – шепотом спросила я.

– Ты сказала: «Наступила ядерная зима», – пояснила она, утирая выступившие слезы.

– Разве? – ужаснулась я.