— Поджигай, — приказал я. — Пора.

Мост имел пять пролетов на четырех каменных быках. Крайние пролеты по двадцать — двадцать пять метров, средние — по сорок. Высота моста над рекой метров двадцать — берега тут скалистые. Судоходна река была только под двумя пролетами, которые мы и предназначили обрушить, взорвав их общий опорный бык. А то мы речного флота не имеем, а царцы вполне могут подогнать из порта в устье Ныси что-нибудь такое с большими калибрами к своим паромам в верховьях. И нашим войскам там придется туго. А так дальше развалин моста никто никуда не поедет. Ни по железной дороге, ни по реке.

Перебрасывая же резервы старым дедовским методом пешего хода с гужевыми обозами, царское командование имеет к месту сражения свежие пополнения отставшими от графика, уставшими и… по частям. Накопить оперативный кулак для контрудара, таким образом, весьма проблематично. А главное — время упущено. График в глубокой операции — все.

Мост взорвался не то чтобы некрасиво, но… не кинематографично как-то. Не по-голливудски. Никаких тебе клубов огня и жирного дыма. Мост как бы вспух, и только потом с грохотом полетели вниз пиленые камни быка и сложились в воду фермы моста, одним концом уткнувшись в воду. Поплыли по реке желтые разводы.

Паровоз перед нашим носом взрывался с большим эффектом.

Дирижабль сделал круг над развалинами моста и ушел в сторону царских войск по «компасу Кагановича».

А к нам, отделившись от кучки железнодорожников, подошел делегатом самый старший из них, щетина на щеках уже седая, и, немного помявшись, сказал:

— Тут… эта… господа-начальники… Выпить требуется за упокой старого моста.

Я не понял, то ли он нам предлагает выпить, то ли напрашивается на то, чтобы это мы его остограммили в честь такого события. На всякий случай нацепил на лицо маску «доброго чекиста» и спросил:

— Это ты нам, государевым людям, предлагаешь на службе бражничать?

— И в мыслях не было, господин хороший… Традиция такая… — пожал он плечами, видимо уже жалея, что вообще со мной связался.

Посмотрел я на него еще раз строго и сказал голосом, которым обычно делают детям внушения:

— Так что тогда стоишь? Наливай!

Смеялись от души не только стрелки и бронеходы, но и его коллеги по путейскому цеху.

Спиртного у железнодорожников было много — им тут сливянкой взятки коммивояжеры суют, чтобы быстрее через мост со своим вагоном перебраться. Но на нас на всех оказалось даже мало. Только снять стресс и хватило. Можно считать «наркомовскими».