И вообще, у правительства СШП сейчас есть куда более важные задачи, чем тратить силы, время и деньги на каких-то непонятных повстанцев Русса. В мире еще остались не до конца демократизированные страны. И генерал мечтательно подумал, что с удовольствием послужит делу демократизации в каком-нибудь более приятном климате, нежели этот ужасный руссовский. Ну да ничего. Сегодня все закончится, и генерал во главе объединенных вооруженных сил победителем вернется в родную столицу. Сдаст "куда положено" пленных, отрапортует начальству и завалится спать. Часов, эдак, на десять!.. Генерал Хайвелл бросил взгляд на часы и удовлетворенно кивнул головой, тщательно пережевывая бутерброд с ветчиной.

Наступление должно начаться в семь, а стрелки уже показывают почти шесть. Никаких внезапных донесений пока не поступало, значит, все идет по разработанному плану: отборные десантники высадились и грамотно окружили повстанцев, пилоты флаеров контролируют ситуацию сверху, танкисты прикрывают операцию своим калибром. Да, право слово, — и было бы, о чем волноваться, — генерал зевнул. Сколько там того противника?.. Уцелевшие разведчики донесли о четырех явных огневых позициях. Еще была информация о поступивших в распоряжение противника паре сотен гражданских лиц. Ну это же просто смешно! Что такое четыре, ну пусть даже десять, пусть даже талантливых и удачливых противников и две роты из местного населения против его специального подразделения?! Перестраховались наши голуби мира, — хмыкнул генерал. — Ну да ладно. Пусть и ребятки тоже жирок растрясут, отработают немного теорию на практике, а то закисли в своих казармах…

В это время за брезентовой стеной палатки послышалось какое-то сдавленное сопение и тяжелый вздох.

— Эй, рядовой Джонсон! — позвал часового генерал, подходя к входу в палатку и на ходу облизывая пальцы, перемазанные арахисовой пастой. — Ты там что — погадить уселся?! Нет, я все понимаю, такое дело, отложить нельзя. И даже, пожалуй, не стану докладывать о твоем нарушении дисциплины и устава караульной службы. Но, черт возьми, ты не мог отойти в лес подальше?! Непременно надо устроиться впритык к штабному укрытию?!

Вне себя от возмущения, генерал Хайвелл резким движением распахнул брезентовую "дверь", ожидая увидеть застигнутого врасплох незадачливого рядового Джонсона.

Поэтому, столкнувшись нос к носу с рыжей лошадиной мордой, на мгновение потерял дар речи и опешил. Несколько секунд они смотрели друг на друга: симпатичная, правда, несколько тощая каурая кобылка и седой, импозантный, холеный генерал СШП, грудь которого была увешана орденами за проведение разного рода военных операций.

— Иисус!.. — охнул генерал и сделал шаг назад.

Последнее, что он увидел, была кованая подкова, мелькнувшая перед самым его носом.

Перед глазами заслуженного генерала разорвался какой-то фейерверк, в голове раздался звон, и со всех сторон его обступила темнота.

— Вот она где, — запыхавшись, прокричал Патлатый, указывая рукой направление, в котором только что мелькнул рыжий лошадиный хвост. — Туда пошла. Заходи справа, щас-то мы ее изловим!..

— Смотри-ка, да там, походу, палатка, — сдвигая на затылок кепку, отозвался Лысый, передавая товарищу бинокль. — Может, ну ее нафиг? Сожрет, что найдет, да вернется к нам?..

— Ты же слышал, что сказал сержант, — укоризненно покачал головой Патлатый. — Что наша кляча нас демаскирует! Наша задача — ее привести и разместить в бункере… Давай не будем спорить, приказы не обсуждаются, — важно добавил он, утыкаясь в бинокль. — И правда палатка. Что за бред? Откуда здесь, в лесу, палатка?.. Может, надо доложить по связи?

— Не надо, — облизнув губы, прошептал Лысый. — А вдруг это вражеский штаб?..

В эту минуту в поле зрения буровиков-затейников оказался рядовой Джонсон, уныло шагающий между стволами деревьев. Оружие болталось за спиной. Часовой чуть слышно напевал себе под нос нехитрую песенку.

Рядовой Джонсон не хотел воевать. Подписав контракт с вооруженными силами, он рассчитывал, отслужив, заняться интересным ему делом: разработкой нового вида топлива для флаеров, как гражданского, так и военного назначения. Ознакомившись с его личным делом, капитан Херст, ведавший распределением новобранцев, радостно посмотрел на Генри Джонсона.

— Парень, считай, что ты выиграл в лотерею! — воскликнул он. — Мы отправим тебя на завод, который как раз производит топливо, в опытную лабораторию. Ну, конечно, в твоем нынешнем статусе тебя вряд ли подпустят к непосредственным разработкам, все-таки наше дело — охрана и соблюдение регламентов секретности. Но по окончании контракта у тебя есть все шансы остаться в штате этой лаборатории. Если, конечно, ты не проявишь себя необучаемым болваном, — и полковник жизнерадостно расхохотался.

Генри Джонсон обиженно засопел. Он не считал себя болваном. И чтобы это продемонстрировать, решительно ответил:

— Я согласен.

Так он оказался в числе новобранцев, отправленных в самую глубь Сайберии осуществлять особый надзор на одном из крупнейших заводов, производящих топливо. Климат Сайберии, конечно, был далеко не сахар, но возможность в ближайшем будущем заняться интересным делом все же перевешивала. К тому же, начальница лаборатории некая миссис Ричардс довольно явно симпатизировала рядовому Джонсону и уже не раз намекала, что будет рада принять его в число своих подчиненных, особенно после того, как он в один из обеденных перерывов озвучил ей одну из своих многочисленных идей об использовании некоторых видов присадок для топлива в целях улучшения качества выпускаемой заводом продукции.

Так бы рядовой Джонсон и дослужил, никому не известный и не интересный, оставшийся год где-то в Сайберийских недрах, попивая чаек с миссис Ричардс за обсуждением свойств оксидов серы и азота на службе Вооруженных сил, но вдруг пришла разнарядка из Главного Штаба, и в один день практически вся охрана завода была погружена в транспортные флаеры и спешно переброшена сюда, под Ижевск. И, когда всех спутников Генри Джонсона укомплектовали в роту под начальством крикливого сержанта Маузера и отправили подавлять какой-то гражданский бунт, ему выпала редкая удача — остаться охранять самого генерала Хайвелла, удобно устроившегося в штабной палатке где-то на лесной поляне.