— А вот и напрасно тебе неинтересен рядовой, — назидательно молвил Виктор Васильевич. — Знаешь, где он служил до того, как оказаться под Ижевском?..

— Нет, не знаю. А где?

— В Сайберии. В охране одного из заводов, производящих топливо, — торжествующе воскликнул Искин. — Чуешь, чем пахнет?..

Я не чуял. Из своего укрытия я внимательно наблюдал за далекой кромкой леса, на фоне которой, плохо различимые в сумерках, группировались вражеские колонны пехоты. Наступление по моим ощущениям должно было вот-вот начаться. Мной овладел знакомый каждому хорошему бойцу "предстартовый" мандраж. Во рту слегка пересохло, нервы звенели, словно натянутые струны. Ополченцы, насколько я видел, уже успели рассредоточиться и занять свои позиции. Корейский снайпер, спокойный, как слон, снова занял место недалеко от меня. Полковник с Петровичем укрылись в наспех возведенном блиндаже.

— Можно без загадок? — раздраженно осведомился я. — Нас с минуты на минуту начнут расфигачивать разными калибрами, а я тут вынужден решать ваши шарады! Привели пленных? Герои! По медали им, когда все закончится! Пленных связать, пусть сидят где-нибудь в бункере. Людей для охраны нет!

— Антон, — неодобрительно откликнулся Виктор. — Ты все-таки совсем невнимательно читал мои сводки, да и слушал ты меня тоже невнимательно. Ну да ладно. Напоминаю, что при производстве топлива побочным продуктом является некое вещество "Темпоний". Ты как — еще в нем заинтересован? Или уже раздумал отправляться в сорок второй год, тебе и здесь неплохо?..

Я вскинул голову и в который раз за сегодня похлопал себя по карманам. Да сколько можно-то, вот ведь зараза, я же бросил, бросил курить!.. Нет, надо будет стрельнуть сигаретку у Петровича, пока нам не дали "прикурить" наши западные друзья…

— "Темпоний"!.. Елки-палки, как оно пошло в елочку!.. Эх, вот бы мне побеседовать с этим рядовым! А я вместо этого тут сижу, — нервно воскликнул я. — Ну и что теперь делать?.. Ждать окончания боя? Еще неизвестно, чем он закончится…

— Я тебя понимаю, — довольно сказал Виктор Васильевич. — И твое нетерпение мне тоже понятно. К сожалению, я не могу заменить тебя в окопе, но зато вполне могу провести допрос пленных. Как ты думаешь, нам стоит так поступить?

Я рассмеялся.

— Почему нет? Отличная идея! Проводите гостей в командный пункт, появись перед ними во всей своей красе! Погоны там, фуражечку нацепи. Всю дорогу они боятся до икоты "кровавой гэбни" — ну вот на этом и сыграй. Генерала поспрашивай, какие у них планы относительно наших, так сказать, дел насущных: уточни численность и вооружение их войск, еще спроси, что они планируют предпринять, если сегодняшнее сражение в очередной раз их молодцы зафачат. А вот рядовой пусть подробненько расскажет, где хранится "Темпоний", есть ли возможность его достать, может ли он как-то посодействовать. Пообещай ему все, что захочет за эту "военную тайну".

— А если он затребует своего освобождения? Сейчас никак нельзя. Да и после боя, чем бы он ни кончился, тоже. Я уже тебе говорил про психологию противника; они своих не бросают! Сможем поторговаться об условиях перемирия, если в наших руках будут их бойцы. Для этой цели, конечно, нам и генерала хватит за глаза и за уши, но для них важны и рядовые.

— Пообещать — не значит жениться, — хмыкнул я. — Ты пообещай. Главное, чтобы он вообще пошел на контакт. Это же просто удача — разжиться таким полезным пленным!

— Я тебя понял, — с энтузиазмом ответил Виктор. — Искин, ты слышал? Распорядись своим дроидам, или кто там у тебя шустрит: пусть ведут пленных в командный пункт. Только развязывать их не надо, я все-таки голограмма, увы… Вздумают сбежать — вряд ли у меня получится этому помешать.

— Но накормить их надо, — важно сказал Искин. — Генерала необязательно, у него все руки перемазаны арахисовой пастой. Жрал, поди, в одно лицо, крошил булкой на свои штабные бумажки. А рядовой, когда сытый, — более разговорчивый.

— Решено. Накормить и допросить! — подвел я итог нашей беседы. — Я пока отключаюсь. Будут новости — сразу докладывайте мне!

Кип-бой пискнул и отключился. У меня поднялось настроение, и даже исчез мандраж. Вот это козырь достался буровикам-затейникам!.. Генерал, конечно, — туз, не меньше. Но лично для меня возможная откровенность рядового — просто спасение. Убраться бы уже отсюда… Я вздохнул и сосредоточился на винтовке.

Дроид с приваренной к голове кастрюлей, гремя шваброй, подтолкнул генерала Хайвелла и рядового Джонсона к приоткрытой двери в командный пункт. На огромной панели в центре зала уже занял свое место голографический Виктор Васильевич. Образ он выбрал — лучше не придумаешь. Фуражка с красным околышем надвинута на сурово сдвинутые брови, кожаная куртка наискось перечеркнута перекинутыми через плечи пулеметными лентами, на поясе — кобура увесистого маузера. Если бы я увидел перед собой эдакого красавца, то не удержался бы, вероятно, от смеха: милейший Виктор Васильевич, входя в роль "кровавого гэбиста" немного перегнул палку. Но пленным, увидевшим своего "дознавателя", было совсем не до смеха. Опасная и страшная КейДжиБи внезапно становилась из полулегендарной выдумки, которую муссировали газеты противника, реально существующей злой силой. Еще бы! Вон у следователя глаза какие — так и буравят, так и прожигают насквозь!..

— Добрый вечер, — бесцветным голосом произнес Виктор Васильевич. — Прошу проходить и присаживаться. Меня зовут полковник Ежов.

Ежов!.. У генерала Хайвелла ухнуло сердце. Бог мой, угораздило же так вляпаться. Еще в училище он изучал историю спецслужб Советского Союза. Изучал, надо признать, неважно; в двадцатилетнем возрасте куда большее значение для молодого курсанта имеет грядущее любовное свидание, нежели фамилия какого-то коммунистического деятеля из глубин эпох. Но фамилия Ежова засела в памяти генерала, как заноза. Чем именно был славен этот спецслужбист, генерал не ответил бы и под пытками, но фамилия наводила ужас и ввергала его в трепет. Ох, помнится, страшный, страшный был человек!.. Ах!.. Говорила же мама — не ходи, сынок, учиться в военное училище…