Сэм что-то протягивает мне.

– На, выпей.

Я беру стакан. Он отлит из голубого стекла и имеет тяжелое основание, покрытое узором. Прозрачная жидкость заполняет его наполовину. Я вдыхаю горьковато-лимонный аромат.

– Давай, не отравишься.

Я поднимаю стакан и делаю глоток. Джин-тоник, подсказывает глубоко укоренившийся фантом памяти.

– Спасибо. – Я всхлипываю.

Он тоже наливает себе.

– Прости.

– За что? – спрашивает Сэм, садясь рядом со мной. Он снял пиджак и галстук, его движения – это движения уставшего человека, будто груз моих проблем лег и на его плечи.

– Я бесполезна, – пожимаю я плечами. – И мне все тут надоело.

– И вовсе ты не бесполезна.

Я смотрю на него, потом снова шмыгаю носом. Хотела бы я откалибровать пазухи.

– Еще как бесполезна. Я полностью завишу от тебя – что бы мы делали, если бы ты не ходил на работу? Да и вообще… и вообще…

Сэм делает еще один глоток.

– От тебя. Смотри, – говорит он, указывая на сад. – Ты можешь сидеть тут весь день. А я? – Он качает головой. – Я сижу в офисе, полном неписей, и провожу время, вычитывая какую-то тарабарщину. И мне раз за разом подкидывают все больше работы – выцеплять ошибки в текстах. – Он смотрит на меня настороженным, странным взглядом, который заставляет меня задуматься о том, что он видит. – И что бы ты ни делала в гараже…

– Я…

– …я не намерен подглядывать, – завершает он, застенчиво отводя взгляд.

– Это никакой не секрет! – поспешно заверяю я, отпивая из стакана еще немного. – Я мастерю вещи. – Почти добавляю: «Хобби у меня такое», но это было бы ложью. А Сэм – единственный человек, которому я пока не говорила неправды. У меня такое чувство, что, если я сейчас начну и ему врать, перейду черту невозврата. Имея лишь саму себя в качестве опоры и зная, насколько ошибочны мои воспоминания, я не смогу отличить правду от вымысла.

– Мастеришь? – Он крутит стакан в своих сильных пальцах. – Может, хочешь пойти на работу? – спросил он.

– На работу? – Если честно, он застает меня врасплох. – А зачем?