– Да вот… – Сэм качает головой, безгласный и несчастный.

Я тянусь к его руке, но он отдергивает ее.

– Проблема во мне? – прямо спрашиваю я.

– Нет.

Я снова тянусь к его руке, хватаю ее и держу. На этот раз он не отстраняется, но все еще кажется донельзя напряженным.

– А в чем тогда?

Какое-то время кажется, что он не собирается отвечать, но потом, когда я открываю рот, чтобы повторить вопрос, вздыхает и выдает:

– Не в тебе, а во мне.

– В тебе… что?

– Проблема. Во мне. Меня здесь быть не должно.

– Где? – Я оглядываюсь. – В гостиной?

– Нет, в этом эксперименте. – Теперь я понимаю, что им владеет не гнев, а депрессия. Когда Сэма прессуют, он замыкается в себе, вместо того чтобы вымещать фрустрацию на окружении.

– Так, объясни-ка подробнее, в чем дело.

– Не выйдет, прости.

– Ты даже не пытаешься! – Я придвигаюсь к нему ближе, все еще держа за руку. – Представь, что я – кто-то из экспериментаторов, а ты пытаешься выбить у меня досрочный уход из этой симуляции.

– Гм. – Он странно смотрит на меня. – Вообще-то мы не должны говорить о том, кем были до эксперимента. Это не способствует проникновению в древнюю культуру и, вероятно, мешает…

– Мне можешь рассказать, – говорю я с расстановками, выделяя голосом каждое слово. – Я никому не выболтаю. – Смотрю Сэму прямо в глаза. – Наши отношения должны строиться на доверии. В этом обществе нет игр с отрицательной суммой в парах, не так ли?

– Я не знаю. – Он втягивает носом воздух. – Ты можешь выдать меня.

– Кому?

– Своей подруге Касс.