– У вас что-то важное, Пинхас?!
– Да нет. На бегу… Просто хотел сказать «Привет, Саша!»
Сидящий в кресле визави Керенского с интересом оглядывается. Это Иоффе.
Санкт-Петербург. Ресторан. День
– Обдумываете предложение? – сочувственно спрашивает Иоффе.
– Нет. Вспоминаю. Я же видел вас. Вы тихо разговаривали с Керенским… За неделю до того как он объявил генерала Корнилова «изменником». А ведь, я, было, решил тогда, что это он по глупости. А потом стал сомневаться. Только не знал я вас. А это тогда вы ему цену объявляли. И мальчик Саша выбрал… Интересно, что он у вас выторговал в качестве бонуса? Пожизненный пансион в Париже? Или в Нью-Йорке? И ведь генерал Крымов не сам застрелился. Так?
– У вас богатая фантазия…
– Срок ультиматума?
– Сутки.
– Где еврей будет праздновать Хануку?
– В семье.
– Что вы говорите!? Насколько я знаю, Берта Ильинишна от вас ушла. К Островскому. Да-а-а?! Спросите у любого психоаналитика, Иоффе… Хотя, что это я?! Вы же сами большой психоаналитик. Этим не стоит лечить сердечные раны, юноша.
– Чем этим?!
– Ну, вот этим… «Натюрлих»!
– Это вас не касается!
– О! Я боюсь, что это уже касается не только меня, но и всей России. Итак, что у нас выпало в осадок? Я передам предложение «купца». Извините, но как говорят у вас в партии, я имею право лишь совещательного голоса.
Рутенберг допивает пиво. Долго смотрит на Иоффе. Уходит. Иоффе нервничая, пьёт кофе, смотрит вслед.
Санкт-Петербург Литературный салон Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского. Вечер
На улице ветер, дождь, а тут полумрак, свечи, запах кокаина, тени. И знаменитости: Александр Блок50, Фёдор Сологуб, Андрей Белый, Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов, Василий Розанов, Николай Бердяев51. Конечно, при них девицы.
В прихожей появляется Рутенберг. К нему подплывает Зинаида Гиппиус52.