Агамбен Дж. Высочайшая бедность: монашеские правила и форма жизни. М.: Издательство Института Гайдара, 2020. С. 119.
336
Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К. Социология. Сборник. М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2000. С. 168. Ср.: «…Те, кто пытаются снова сакрализовать мир и жизнь, святотатствуют точно так же, как и те, кто отчаивается из-за его профанации. И как раз поэтому протестантская теология, абсолютно отделяя светский мир от мира божественного, одновременно и права и не права: права в том, что откровение (язык) необратимо перепоручило мир светской сфере; не права, потому что мир будет спасен именно благодаря тому, что он – профанен» (Агамбен Дж. Грядущее сообщество. С. 82–83).
338
Брентано Ф. О многозначности сущего по Аристотелю. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2012. С. 52.
340
См.: Там же. С. 64. На этой же странице в своем комментарии к тексту Брентано А. Г. Черняков указывает, что Dispositio – это стандартный способ переводить термин hexis на латынь у средневековых авторов.
341
Брентано Ф. О многозначности сущего по Аристотелю. С. 187.
342
Разумеется, Аристотеля как никого другого Агамбену приходится «чесать против шерсти», поскольку очевидно, что «шерсть» эта растет совсем в другом направлении: «В парадигме дельности достигает своей наивысшей точки процесс, который, пускай и в скрытой форме, присутствовал с самого начала в западной онтологии: тенденция растворять или по меньшей мере делать неразличимым бытие в действии. В этом смысле различение потенция – акт у Аристотеля является безусловно онтологическим (dynamis и energeia являются „двумя модусами в которых сказывается бытие“): однако именно из-за того, что он ввел в бытие расщепление, а затем стал утверждать примат energeia над dynamis, оно уже таит в себе ориентацию бытия на дельность. Это различение и образует первоначальное ядро онтологии действительности, сама терминология которой оформляется, как мы видели, благодаря переводу термина energeia. Бытие есть нечто, что должно быть реализовано и пущено-в-дело: такова определяющая характеристика, которую неоплатонизм и христианская теология будут развивать, отталкиваясь от Аристотеля, но, разумеется, уже не в аристотелевской перспективе» (Наст. изд., с. 98). Точно так же и идея может быть понята как непрерывная ревизия соответствия сущего своей сущности, что обеспечит захват индикатива императивом, потенции – энергией. Например, «бежать!» означает, что бежать «нужно так-то…, поскольку это необходимо для того-то…». «Всему движущемуся мы приписали бы энергию, а Аристотель – вовсе не всему: мы видим бегущего человека и он для нас энергичен, но Аристотель спросит, бежит ли он, чтобы похудеть, – и тогда это будет просто движение, не энергия; или он бежит ради самого бега, ради его радости, и тогда это энергия» (Бибихин В. В. Энергия. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2010. С. 319). Но возможно увидеть это и так, что энергия означает захваченность способного самой своей способностью, а не захват этой способности неким внешним применением (в самом деле, «бег ради радости» вовсе не означает, что радость это цель, на достижение которой бег направлен; такое искажение феномена возникает лишь как результат его последующей «рационализации», превращающей «радость бега» в «бег для радости»); аналогично в высказывании «не могу не бежать» «не могу не» может означать как формулу подчинения некоему приказу, долгу, так и счастье, пребывание в радости – как судьбу, так и характер.