Мужчина был крепкого телосложения: широкие плечи, толстые, мощные руки, жесткие черты лица и острые глазки-буравчики. Волосы пострижены так коротко, что не представлялось возможным определить их цвет (вероятно, блондин, решил Бен), а челюсть такая квадратная, точно ее обрезали пилой у подбородка. Сначала Бен посмотрел мужчине в лицо, а потом перевел взгляд на его правую руку, которая оказалась настолько уродливой, что на нее было трудно не смотреть. Три пальца срослись вместе, покрытые блестящей розовой кожей, напоминая небольшой плавник. Бен знал, что значит ощущать себя уродцем, и, вместо того чтобы поморщиться при виде подобного зрелища, почувствовал прилив симпатии к этому мужчине. С такой рукой ему наверняка нелегко жить.

— Вы уверены? — спросила Эмили посетителя.

— Да, мэм. Только второе октября. Это все. Среда, второе. Просто будет этот день для меня хорошим или нет — ну, вы понимаете, с точки зрения астрологии.

— Всего один этот день?

— Всего один. Хороший он или плохой для того, чтобы я занялся кое-каким бизнесом.

— Мне надо составить диаграмму, и тогда я смогу сделать прогноз. Прямо сейчас у меня не получится.

Он сказал:

— Я понимаю. Я знаю одну девушку, которая гадает по звездам. Сколько вам потребуется времени?

— Четыре или пять дней. Вам придется прийти еще раз.

— Ничего. Я могу выбраться в город, нет проблем.

— Я беру пятьдесят долларов за диаграмму. Но как только она будет готова, — быстро добавила она, — каждое гадание с этого момента будет стоить вам всего десять долларов, то есть, если вам понадобятся дополнительные предсказания.

— Может быть, — ответил он. — Сумма меня устраивает. Пятьдесят баксов.

Бен подумал, что мужчина нервничает, и он решил, что это как-то связано с его рукой, потому что он должен испытывать неловкость и думать, что люди всегда смотрят на нее. Бену было знакомо это чувство. В первый год после операции он носил очки, но они привлекали намного больше внимания, чем искусственный глаз. Ему стало интересно, что такого важного должно произойти второго октября. Он многое узнавал, болтаясь у Эмили, наблюдая за ее работой. Люди хотели, чтобы кто-нибудь говорил им, что делать и когда. Они с радостью раскошеливались на десять или двадцать долларов, только чтобы услышать это. Эмили как-то сказала, что ее клиенты похожи на овец, которым очень нужен пастух. Она постоянно стремилась вбить в него одну мысль: верь в себя.

— Пятьдесят за диаграмму, десять за предсказание, — внесла окончательную ясность Эмили, всегда остававшаяся деловой женщиной.

— Нормально.

— Хорошо. Мне нужны дата вашего рождения, время и место…

— Время дня? — перебил он ее.

— Это важно, да.

— Я не знаю, в какое время дня я родился. Кто это знает?

— А вы не могли бы спросить об этом свою мать?