Словно это служило знаком ее невиновности, Станден улыбнулся и сказал:

— Надеюсь, вы не держите на меня зла. Видите ли, не каждый день встречаешь леди, которая не знает, кто я такой, да к тому же еще падает, пытаясь…

От этого его подчеркивания своей знатности глаза Грейс удивленно расширились. Герцог добродушно рассмеялся и сказал:

— Ну, может быть, я несколько переоцениваю важность собственной персоны.

Опустив глаза, Грейс проговорила:

— Я уверена, что вы и сами это понимаете, милорд. Надеюсь, вы не думаете, что я намеренно бросилась в ваши объятия из-за вашего высокого положения в обществе.

— Не думаю, — уверил ее Станден. — Ступенька обломилась.

— Именно, — сказала Грейс. — И уверяю вас, даже если б я и знала, кто вы такой, я не стала бы относиться к вам иначе, чем просто к господину Стандену.

Она прямо посмотрела ему в глаза. На его лице было забавное выражение.

— Меня учили проявлять почтение ко всем и к каждому.

— Ну, а я стану относиться к вам так же, как относился бы к герцогине, — ответил герцог. — Обыкновенная учтивость, — заметил Станден, когда Грейс рассмеялась над абсурдностью именования ее «ваша светлость Грейс [3]».

Вытянув в его сторону руку, она высокомерно задрала голову и с издевательскими интонациями произнесла:

— Так значит, господин Станден?

Встав со своего хрупкого кресла, он учтиво поклонился и ответил: «Ваша светлость», взял ее два пальца и поцеловал воздух над ними.

Хотя он даже не коснулся губами ее руки, ее словно ударило током. Желая, чтобы он скорее отпустил ее руку, она почти беззвучно ахнула, потому что пальцы были словно в огне, а по телу стала распространяться сладкая слабость.

Снова заиграл оркестр, и пары начали возвращаться в бальный зал. Она старалась не глядеть на покидающие навес пары, и, бросив быстрый взгляд на лорда Стандена, опустила глаза. Герцог тотчас же проговорил:

— Надеюсь, вы не станете держать на меня зла из-за моего отвратительного поведения и не откажетесь, если я приглашу вас на танец. Это будет… честь для меня.

Не колеблясь ни секунды, она подняла на него газа и улыбнулась.

— С удовольствием, милорд, — ответила Грейс, когда он взял ее под руку и повел в дом, — это честь для меня.

Музыканты играли шотландский хороводный танец. Сначала ее огорчило, что это был не вальс, но позже, когда ему неминуемо пришлось на время убрать руку с ее талии, она испытала благодарность: всякий раз, когда он держал ее за руку или касался ее, выполняя фигуру, сердце Грейс замирало, а дыхание учащалось, так что она едва могла сосредоточиться на танцевальных па.