Первый урок. Математика. Хлопнув дверцей шкафчика в раздевалке, я сделала глубокий вдох, пытаясь избавиться от легкого необъяснимого страха. Как будто на меня надвигались стены, но не совсем. Прижав ладони к холодному металлическому шкафчику, я попыталась сосредоточиться среди гула голосов и смеха. Когда я только начала ходить в школу, этот коридор был препятствием, которое мне приходилось преодолевать каждое утро, – весь этот шум, люди, какофония звуков и толкотня. Я не слышала собственные мысли. Мама учила меня в таких ситуациях просто не останавливаться – шаг за шагом, и вот я уже снова дома. И в итоге я ко всему привыкла.

Но это. Это совсем другое дело. Что-то неизбежное – живот стиснуло, будто вот-вот стошнит. Я свернула в женский туалет и обтерла затылок влажной салфеткой. И уставилась на красную полосу, все еще красовавшуюся поперек пальцев.

Прозвенел первый звонок – урок начнется через две минуты, – и я подпрыгнула от неожиданности, живот скрутило, и я вдруг поняла: сейчас математика. Мне было страшно идти на математику. Страшно видеться с Райаном после нашей переписки. Это нормально? Это точно ненормально.

Насколько же проще переписываться. При личном общении мы вели себя неловко, вечно запинались и никак не могли сказать, что на самом деле думаем. По телефону он не видел, как я краснею или неприлично широко улыбаюсь. Мы могли сказать друг другу все что угодно под видом подписи к фотографии. А теперь мне предстояло его увидеть, и уже нельзя будет спрятаться за экраном. И в довесок ко всему еще эта статья. Моя дурацкая цитата. Уф! Неужели нельзя было придумать что-то получше, чтобы выразить ему благодарность?

Я встала перед открытой дверью, увидела, что он уже за партой – волосы спадают на лоб, рука крепко держит ручку, рисуя замысловатый узор на запястье, как будто переплетающиеся звенья цепи. Обычно Райан заходил в класс точно по звонку – за свою долгую школьную карьеру он в совершенстве овладел навыком появляться за партой в самую последнюю секунду. А я обычно сидела за партой еще до первого звонка. Сегодня все было наоборот. Потому что он отважный. А я трусиха. Точно.

Прозвенел второй звонок, и Райан поднял взгляд на дверь, как раз когда я вошла. Я помахала, слегка улыбнулась, и Райан ответил тем же.

– Привет, Келси, – сказал он.

Я села за парту:

– Привет, Райан.

Судя по тому, как все глазели на меня, крутя головами, новости об аварии мусолили не один раз, а учитывая, как Алиса в полном недоумении пялилась на мои ноги, как бы удивляясь, что они до сих пор на месте, не обошлось без красочных преувеличений.

Учитель попросил минутку внимания, и Райан откинулся на спинку стула, вертя ручку между пальцами.

– Приятно видеть вас живой и невредимой, мисс Томас, – сказал мистер Грэм. – Мы все ужасно перепугались.

Я вжалась в сиденье в поисках подходящего ответа. Просто рада, что осталась в живых, мистер Грэм. Наконец промямлила неловкое «спасибо». Из коридора мистера Грэма позвала администратор, и он ненадолго вышел. Все загалдели, а я стала краем глаза подглядывать за Райаном. Он тоже подглядывал за мной.

Дорисовав узор на запястье, он постукивал под столом ногами – может, он тоже нервничал? Я вспомнила его друзей – как они приходили в «Хижину», вместе смеялись, договаривались пойти гулять, прощались и хлопали друг друга по спине, как Райану писали девчонки вроде Холли – все это наверняка придавало ему уверенности в себе. И так оно и было, иначе он не стал бы пожарным и не полез бы за мной в машину. Но еще я вспомнила его голос, его слова… Не бойся. Я прислушалась. Не бойся, Келси. Я нагнулась к нему через проход. Он поднял бровь и слегка улыбнулся.

– Поздравляю, – прошептала я.

Он замер. Перестал вертеть ручку.

– С чем?

– С наградой, – ответила я. – С медалью.

Он опять стал рисовать у себя на запястье, украдкой поглядывая на меня, как будто не зная, серьезно я или нет.

– Я про церемонию сегодня вечером, – добавила я.