– Че, сука, пошутить со мной решил, да?

Он приближался ко мне с камнем, сплевывая кровь на темную землю.

– Щас ты мне все расскажешь!

– Нет, это ты нам все расскажешь! – где-то совсем рядом послышался голос Лешки.

Я приподнялся на локте и увидел стоящего Короткова с пистолетом в руке. Толик отбросил камень в сторону, развернулся к Лешке и прохрипел:

– Да я тебя голыми руками…

В этот момент Коротков выстрелил. Шатающаяся фигура Толика отлетела на несколько метров назад. Словно в сомнамбуле я проследил за падающим телом, перевел взгляд на решительное лицо Короткова, а потом голова закружилась, и все вокруг начало темнеть. Кажется, перед тем как провалиться во тьму, я увидел далекий смутный силуэт где-то за спиной Лешки среди могил. Подумать, что это было, я не успел: тьма поглотила все вокруг.

Надо сказать, мой непосредственный подчиненный не стал особенно заморачиваться со способом, которым нужно привести в чувство шефа: этот поганец отхлестал меня по щекам. Знаете, не было какой-то заботы, переживания о моем состоянии, просто пара звонких пощечин и сильная тряска за плечи.

Когда я открыл глаза, Лешка внимательно смотрел на меня.

– Ты как?

– Будет лучше, если ты перестанешь меня бить, – сказал я. – Я что, отключился?

– Ага, – кивнул Коротков.

– А этот где?

– Я связал его твоим ремнем, – отрапортовал Коротков.

– Ты не убил его?

– Нет, это травмат, – Лешка продемонстрировал «макарыч».

– Слава богу, а то я думал, что ты убил этого урода, – тяжело выдохнул я.

За спиной было что-то холодное. Повернувшись назад, я понял, что мой заботливый подчиненный прислонил мое потерявшее сознание тело к могиле. В общем, человек, конечно, редкостная тварь: Коротков только что спас мне жизнь, а я возмущаюсь по поводу того, каким способом он привел меня в чувство и что решил прислонить к могиле, когда в это самое чувство приводил. А может, не человек, а именно я тварь? Ладно, не до этого сейчас.

С помощью Короткова я поднялся на ноги. Толик тем временем отчаянно сучил ногами по земле и мычал, зло зыркая на нас глазами.

– Что у него во рту? Опять какая-то моя вещь? – спросил я.