…- Не сомневайтесь, рука не дрогнет! — кратко заверил Алексей Иванович.

— Вся надежда на вас! — повторил представитель Центра. — Наши дела не остаются незамеченными, с вас берут пример многие честные люди. Строго между нами могу намекнуть — уже формируются добровольческие офицерские отряды. Даст Бог, успеем, предотвратим катастрофу. К сожалению, мерзавцы в Смольном учуяли опасность. Только что совершено нападение на генерала Полковникова. По счастливому стечению обстоятельств сам генерал не пострадал. Нападающие хладнокровно расстреляли его охрану, но Георгия Павловича в экипаже не было. Спешат большевики, ошибаются.

— Помилуйте, но этот ваш Полковников… — Алексей Иванович сочно выругался. — Трусливое временное ничтожество, а не главнокомандующий округом^[6]!

— И все же именно в его подчинении ударные батальоны, ему верят казаки, у него есть орудия. Ах, нам бы две-три батареи и решительных командиров! Будем надеяться, Полковников решится и твердо встанет на сторону спасителей Отечества. Но сейчас не об этом, дорогой наш Понедельник. Мы имеем сведения о мерах, предпринимаемых большевиками… — представитель Центра, представляющийся кличкой "Гид", огляделся и понизил голос. — Откровенно говоря, в подобное коварство ВРК трудно поверить…

Алексей Иванович старался не морщиться. К чему эта театральность, эта манера поминутно озираться? Центр пытается свершить невозможное — спасти гибнущую Россию, а его представители похожи на провинциальных актеришек. Конечно, это обманчивое впечатление — Гид чрезвычайно осведомлен и по-своему весьма неглуп. Но манеры… Естественно, люди с физическими изъянами склонны к экзальтации, но не да такой же степени. К чему переходить на шепот, если в комнате лишь трое — еще один представитель Центра, устроившийся за письменным столом, полностью сосредоточен на карте города, коротко чиркает карандашом, кстати, очень недурственным карандашом.

— Мы хотели просить вашу группу заняться этим делом, — продолжал Гид. — Никого более надежного Центру не найти, а ошибиться в подобном вопросе — смерти подобно. Понимаю, задание не по вашему профилю, сугубо разведывательное.

— Давайте-ка к сути дела, — потребовал Алексей Иванович, доставая портсигар…

…- Быть такого не может! Даже эти варвары на такое не пойдут, — Понедельник не глядя, давил едва начатую папиросу в пепельнице, пепел пачкал ногти. — Немыслимо! Чудовищно!

— Да, скифы — вы! Да, азиаты — вы, с раскосыми и жадными очами! — внезапно и скорбно продекламировал Гид. — Увы, нам придется поверить в самое страшное.

Несмотря на шок от чудовищной новости, к счастью, еще не подтвержденной, Алексей Иванович в изумлении уставился на собеседника^[7]. Продекламированная строфа не звучала идеально — чего-то в ней не хватало. Но образ, отточенный, яркий, внезапный… Дикие скифы — именно! Да-да!

— Ваше? — не удержался бывший литератор.

Гид глянул с усмешкой:

— Баловался в юности. Пока был способен нормально писать. Сейчас не до рифмоплетства.

— Весьма недурно, — осторожно похвалил Алексей Иванович — ему с трудом верилось что Гид, с его очевиднейшим косноязычием и не совсем чистой малороссийской речью, мог сочинить что-либо, кроме неуклюжего любовного сонетика. С другой стороны, "скифская" строфа ярка и чеканна, впечатывается в память намертво. Не украл же ее Гид в самом деле? Чернявый, обиженный судьбой, неуместно язвительный, но приличный же, честный человек.

Гид глянул нетерпеливо:

— Алексей Иванович, давайте поэзию на потом отложим. Вы понимаете, что нам грозит чудовищная катастрофа? Сведения получены из двух разных источников. Мы были бы рады ошибиться, но… Будем надеяться, что наши осведомители преувеличивают опасность. Но удостовериться нужно незамедлительно. Прошу вас, Алексей Иванович, сходите и проверьте. Если ситуация действительно такова, мы бросим все силы к Смольному. Пусть погибнем, но предотвратим катастрофу!

— Черт возьми, в голове не укладывается. В центре столицы и такой безумие, — Алексей Иванович вынул новую папиросу, чиркнул спичкой.

— Сударь, ну, не время же курить! — с внезапным раздражением вскричал Гид. — Каждая минута на счету.

— Да-да, — Понедельник, чувствуя, что голова идет кругом, глубоко затянулся и раздавил папиросу в пепельнице. — Как туда лучше подойти?

…Они постояли над картой, представители Центра объясняли, что со стороны Леонтьевской аллеи и реки Смольный практически не охраняется, главное не пытаться проникнуть напролом, со стороны главного входа. Впрочем, группе внутрь здания, в кабинеты, занятые штабом заговорщиков, пробираться нет необходимости. Задача проще, но и опаснее.