— Знаем-знаем. "Двое стоят друг против друга на поединке. Один уже выстрелил в своего противника, другой ещё нет…" сказали вы матери. Достойные слова. Но борьба не окончена. Она будет длинной эта борьба, и вы нужны партии!
— Я не проявлю малодушия!
— Естественно, не проявите, товарищ Александр. Между нами говоря, каторга — не курорт. Но пребывая там, мы оставляем возможность продолжать борьбу. Так надо, товарищ Ульянов! Вот сунуть голову в петлю, да ногами подергать, это, уж извините за цинизм, дело нехитрое. А кто новую Россию строить будет? Утром немедля пишите прошение о помиловании и отдаете надзирателю.
— Я не могу.
— Можете и должны! Нам нужны проверенные борцы, опытные серьезные товарищи. Устроим побег с каторги или из ссылки, придете в себя, поведете настоящую революционную работу, женитесь. Нам нужны племянники…
— Кто? — узнику показалось, что он ослышался.
— Дети, внуки, племянники и племянницы — нам все нужны! Революция и строительство нового справедливого общества — это задача на ближайшие десятилетия. А то и столетия. Ясно, товарищ Ульянов? — девушка ободряюще хлопнула узника по плечу. — Все, я исчезаю. Свечу оставлю, а письмо давайте сюда.
Александр наблюдал, как связная комкает лист и с явным отвращением запихивает в рот.
— Можно было сжечь.
— Фефел фыдаст, — невнятно пояснила подпольщица.
Узник подал ее кувшин с водой.
— Благодарю, — девушка управилась с уничтожением улики, поправила очки. — Нужно все же потоньше бумагу использовать. Непременно поставлю на вид товарищам, а то взяли моду… Что ж, товарищ Ульянов, прочь сомнения. Пишите прошение на помилование, не сомневайтесь, пусть поганое самодержавие подавится. Нас ждет работа и роковые бои. Да, кстати…
Простонародно крякнув, девушка извлекла из-под душегрейки бутылку:
— Шустовский. Сама, естественно не употребляю, взяла для товарищей. Вы в четвертой по счету камере оказались, коллеги чуть согрелись. Серьезно помочь всем не могу, так хоть по капельке. Тут еще на донышке булькает…
Узник медленно тянул маслянистую ароматную жидкость. Посланница подождала, пока он выцедит последние капли, забрала бутылку и дунула на свечу…
Опустевшая камера показалась огромной.
Бред. Откровенный бессмысленный бред. В ожидании смерти случается и не такое. Не было здесь никого.
Александр вытянул руку, нащупал свечу. Фитиль слабо и приятно ожёг пальцы. Хорошая свеча. Нужно будет спрятать от надзирателей.
Спрятать свечу, написать прошение. Пусть это и кажущаяся слабость, товарищи правы — пользы от живого Ульянова больше, чем от мертвого. Да, трудно решать, когда все уже решено. Но иногда нужно уметь повернуть и пойти иным путем. Пусть некоторые примут за трусость. В борьбе применима различная тактика.