— Больно, — прошептал я.

— Эта задница моя, — продолжил он, словно не слыша меня. — Ты говоришь, что это больно, но твоя киска душит мой член и такая чертовски мокрая, что я слышу это.

Он добавил еще один палец, заставив меня гореть изнутри. То же самое темное удовольствие, которое я получала, когда Маттео что-то делал, я не хотела бы поджечь меня, свернувшись внутри и ожидая взрыва.

— Позволь мне кончить, — умоляла я, даже не узнавая хриплый собственный голос.

— Ты кончаешь, когда берешь мой член в свою задницу. — Он еще раз дразнил меня своими бедрами, мучая меня всеми возможными способами. — Ты готова к этому?

— Просто сделай это уже, — прошипела я, чувствуя себя странно храброй перед лицом того, что, как я была уверена, разорвет меня надвое. Эта темная сторона меня жаждала того, что делал Маттео, того, как он контролировал мое тело и требовал то, что хотел, без предисловий.

Он застонал, высвобождая пальцы. Он отказался от моей киски в пользу того, чтобы втирать смазку в себя, если сжимающий звук бутылки позади меня был хоть каким-то признаком. Когда он использовал обе руки, у него, наконец, не было другого выбора, кроме как отпустить мою шею. Я повернула голову, чтобы посмотреть на него, наблюдая за ним. Впервые, когда я посмотрела на него, я точно знала, кто он такой. Именно то, что он сделал.

Это ничего не изменило. Это не изменило того факта, что я любила его всеми фибрами души.

Я ненавидела себя за это, зная, что могу любить монстра, способного на такие непростительные грехи.

Когда его головка прижалась к моей попке, я попыталась расслабиться. Хотя раньше у меня не было анала, я знала достаточно, чтобы понимать, что напрягаться не в моих интересах. Он остановил меня рукой на бедре, медленно продвигаясь внутрь и заставляя меня хныкать под ним. Растяжение было неудобным, даже откровенно болезненным, но то, как удовольствие росло с каждым крошечным толчком в меня, было неоспоримым. Обхватив меня рукой, Маттео провел пальцами по моему клитору медленными, дразнящими кругами, добавляя больше удовольствия, чтобы подавить боль. Он сделал паузу, на мгновение прижавшись лбом к моей спине, когда его яйца коснулись моей киски.

— Тебе это нравится, — простонал он, и его пальцы были бесспорно скользкими. Он отстранился, медленно надавливая обратно.

— Блядь! — Я застонала, покачивая бедрами, чтобы получить больше трения от его пальцев.

— Пока нет, — приказал он, успокаивая меня шлепком по левой ягодице.

— Ты сказал, что я могу кончить, когда твой член будет у меня в заднице. Разве ты не получил записку, что он там? Потому что я, черт возьми, уверена, — возразила я. Он усмехнулся, с юмором в каждой малейшей интонации этого глубокого голоса.

— О, я, черт возьми, получил эту записку, Ангел. — Он отстранился, ускорив шаг, когда я не протестовала. Его движения были все еще мягкими, совершенно деликатными по сравнению с тем, как он обычно брал мою киску, и я чувствовала, как его глаза следят за тем местом, где он так нежно входит в меня. — Ты выглядишь так чертовски красиво, принимая мой член в свою задницу.

— Иди на хуй, Тео, — простонала я, и его пальцы оставили мой клитор, чтобы сжать два пальца внутри моей киски.

— О Боже! — воскликнула я, прижимаясь к нему спиной. — Пожалуйста.

Его большой палец прижался к моему клитору, и я взорвалась вокруг него с криком. Жар обжег меня изнутри, когда он последовал за мной через край, и мы оставались на месте достаточно долго, чтобы отдышаться.

Маттео высвободился и без лишних слов повел меня в душ.

Я чувствовал, что изменился. Как Айвори, которой я был раньше, ушла, замененная женщиной, которая позволила бы убийце трахнуть ее в задницу и полюбила бы это.