ПРОСЧЕТЫ, ОШИБКИ И ПРОЕКТЫ ЗАТОПЛЕНИЯ ПОЙМ РЕК

В истории строительства электростанций в Тюмени заметна некая закономерность: постоянные просчеты, занижающие потребность в электроэнергии города и его развивающейся промышленности. Это прослеживается с начала строительства первой электростанции в 1909 году до наших дней. Традиционная русская беспечность: работать на «авось», на глазок, экономия на копейках при проектных работах, как следствие – потери миллионов рублей при строительстве и эксплуатации.

Если мощность генераторов первой станции не превышала 40 лошадиных сил, то второй – уже 250. Казалось бы, прогресс налицо, более чем шестикратное увеличение мощности. Увы! Экономические просчеты сказались через 6–8 лет. Заметно возросла стоимость энергии, за лампочку в 60 свечей приходилось платить 27 рублей в год.

К середине 20-х годов положение с электроэнергией в городе достигло критического состояния. Газетные страницы тех лет пестрят тревожными заголовками: «Где строить станцию?», «Ждать с постройкой станции больше нельзя!». Обсуждались самые невероятные предложения: станция на гидроэнергии, на торфе, с паровыми и теплодвигателями.

Неоднократно упоминавшийся инженер Ф. Поль, благополучно переживший в Тюмени гражданскую войну, в 1920 году предложил электропромотделу Тюменского губсовнархоза использовать напор воды реки Пышмы в районе впадения в нее речки Дуван (исток Андреевского озера). Проект, предполагавший значительную экономию топлива и лесов, поначалу получил поддержку, и в мае 1921 года под руководством Ф. Поля начались предварительные изыскания на местности. Родилась организация под названием «Турастрой».

При чем здесь река Тура? Надежность водного потока системы Пышма – Дуван рассчитывали увеличить за счет канала, который соединил бы Туру и Андреевское озеро на протяжении 5,5 км. Начинаться канал должен был возле деревни Антипино. Размеры плотины на Пышме и водяные двигатели-турбины выбирались по мощности, вычисленной из утроенной потребности в энергии существующих в Тюмени заводов.

Нивелировка трассы канала показала, к счастью, что для предложенного варианта гидросистемы максимальный перепад уровней воды в Туре и Андреевском явно недостаточен. Впрочем, опытный специалист мог бы прийти к аналогичному выводу и без нивелировочных работ, зная условия сибирских равнин. Надо полагать, Ф. Поль необходимой квалификацией не обладал.

Нормальное функционирование электростанции на энергии воды потребовало бы затопления огромных площадей, включая луга, поймы рек, сенокосные угодья, сосновые леса. Изыскания прекратились. Материалы были переданы в архив губсовнархоза.

Не пережив неудачу, Ф. Поль уехал на родину в Германию. К сожалению, дальнейшая судьба одного из основоположников тюменской электроэнергетики остается неизвестной. Вряд ли немецкий инженер мог предполагать, что спустя три десятилетия не менее горячие головы для тех же, но неизмеримо более грандиозных целей, предложат запрудить не какую-нибудь там речку Пышму, а главную сибирскую водную магистраль – Обь. Обстоятельное изучение истории техники неопровержимо доказывает: у всех инициаторов-авантюристов всегда в прошлом находятся достойные предшественники.

Проект Ф. Поля в 1926 году был обоснованно развенчан и окончательно похоронен инженером В. Бурковым. Тем самым мещанином из города Каинска, начинавшим в 1909 году строительство первой тюменской электростанции вместе с Ф. Полем. И еще: все грандиозные стройки Сибири в послереволюционное время выполнялись, как правило, по проектам специалистов из центра, а не сибиряков. Последние, зная Сибирь, не позволяли себе вторгаться в ранимую природу родного края. Если бы пришлые проектанты знали о критике В. Буркова, гидроэлектрическая фантазия на Оби вряд ли состоялась бы в их умах.

ФАБРИКИ СВЕТА СОВЕРШЕНСТВУЮТСЯ

Обсуждались и другие проекты. Один из них, разработанный техником А. Фроловым, будущим строителем деревянного моста через Туру в районе здания горуправы, предусматривал использование для топлива торфа Тарманских болот. В те годы Тюмень не располагала средствами для организации разработок его запасов, для строительства железнодорожной линии и громоздкой линии электропередачи, превышающей по длине городскую сеть.

Идея А. Фролова будет востребована много позже, однако благодаря этой инициативе проблема использования залежей дешевого торфа Тарман, расположенных вблизи города, впервые была поставлена на инженерном уровне. А. Фролов предложил оценить размеры запасов торфа, способ и стоимость разработок, теплотворный анализ торфа, его пригодность для топок котлов.

Хлопоты по проектированию и постройке новой станции были возложены на местный коммунальный трест (инженер Ф. Гехгут стал председателем построечного комитета). Начало проектирования относится к 1924 году. Первоначально для станции были выбраны корпуса Жабынского завода на Мысу, а позже – одно из зданий пустующего монастыря по ул. Коммунистической (быв. Монастырская). Довод в пользу такого решения был единственный: толстые стены здания, большие окна, экономия средств на строительство. Вскоре от монастыря по ряду причин пришлось отказаться, но привязку стройки рядом с ним сочли удачной. Здесь когда-то работала мельница купчихи Гусевой (или мельница № 2). Сохранились кое-какие помещения, рядом – залив Туры и лесозавод с дровяными отходами для топлива (лес, опилки, щепки). На том и остановились.

Проект предусматривал строительство сложного водозабора с фильтрующими устройствами в виде трех забетонированных шахт и отстойников, тщательное изучение несущей способности грунта, сооружение высокого, до 15 метров, четырехэтажного здания для насосов, турбогенераторов, паровых котлов, узлов управления железнодорожной ветки. Мощность станции – 2000 киловатт. Она оборудовалась по последнему слову техники тех лет и считалась образцово-показательной для всего Зауралья.

Трехфазный переменный ток напряжением 6600 вольт передавался в высоковольтное городское кольцо протяжением 25 километров. На предприятиях и для освещения применялись понижающие трансформаторы на 110 и 220 вольт. Словом, почти современный по оснащению объект.

Сооружение станции началось в июле 1927 года и шло с большими перерывами. Часто срывалась поставка оборудования. Неоднократно менялось руководство строительства. Сохранилась фотография, сделанная во время закладки станции летом 1927 года. На ней сняты инженеры Ф. Гехгут, В. Бурков, А. Фролов и др. (илл. 192). К сожалению, судьбы их в дальнейшем мне неизвестны.