— Я любил тебя…

— Это не имеет значения.

—Ты права, для тебя не имеет. Да и для меня тоже. Теперь уже не имеет.

— Неужели ты думал, что сможешь убить меня обычной бариттой, спрятанной в трость? Ты так и не поумнел, Дитамар Сколгар! — усмехнулась она, глядя на него с каким-то сожалением.

— Всё равно стоило попытаться…

От того места, куда вонзился кинжал Ассима, по телу растекалось уже не просто онемение, а настоящий холод, и Дитамар, чувствуя, как из него по капле вытекает жизнь, закрыл глаза. Мир затухал и таял, и это было даже хорошо, потому что сейчас Дитамар видел сон. Самый прекрасный сон из возможных.

Над ним вода… Она дрожит, и где-то вверху над ней беснуется ветер, но в воде так тихо и спокойно. И тепло. Холод почему-то стал отступать, и дрожащее зеркало воды начало таять, а сквозь него отчётливо проступило лицо Леи. И слёзы из её глаз капали прямо ему на щёки. Он видел, как срывается с её пальцев капля крови и растворяется в воде, и она опускает в воду руки и шепчет:

— Все воды мира связаны… Дай мне ответы, Око воды! Я хочу его увидеть! Я хочу его спасти, — шептала она, вглядываясь в тёмную воду, и слёзы катились по щекам и падали в море. — Как мне это сделать?

— Не делай этого, Лея! — шепчет он, но рука сама тянется навстречу её руке и касается её пальцев. — Зачем ты это делаешь?

— Потому что я нужна тебе! Потому что я люблю тебя, Дитамар Сколгар! — пальцы сплетаются с пальцами. — И хочу любить.

И это были самые прекрасные слова, которые ему вообще приходилось слышать. В его руку потекло тепло из её пальцев, согревая и окрыляя, а за теплом он ощутил огромную силу, которая вливалась в его вены, вместе с горячими каплями слёз. Это была огромная волна, тяжёлая, словно расплавленный свинец, и она заполняла его, создавая внутри водоворот, который становился всё больше и больше…

Всю свою душу, всё без остатка, всю до капли она готова ему отдать. Никаких тайн, никаких секретов, никакой лжи, никогда…

Никакой лжи, Лея… Никогда больше… Я клянусь…

Кажется, он и в самом деле это прошептал и открыл глаза.

Ветер ударил створку распахнутого окна с такой силой, что разбившееся стекло со звоном полетело на пол. И откуда-то издалека раздался незнакомый мужской голос, почти крик:

— Силы небесные! Нет, нет! Ему нельзя умирать! Остановитесь!