Ситецкая потаенно улыбнулась, отпила глоточек.

– Что ж, тогда для начала я расскажу Вам то, о чем мало кто знает. Эти земли достались мне от покойного мужа, а он, если не ошибаюсь, выиграл их в карты незадолго до своей смерти. Когда он умер, а я оказалась в… довольно сложном положении, – ее рука непроизвольно дернулась, замерла на полпути к лицу, сжалась в кулак и опустилась, – Мне пришлось спешно покинуть дом и распродать все, что у меня было. Мне нужно было скрыться, уйти от… преследовавших меня людей, а потому эти заброшенные земли в болотной глуши, оставшиеся мне в наследство, оказались очень кстати. Я не стану рассказывать, как я здесь обустраивалась. Сказать по правде, это было ужасно, – понизив голос, почти прошептала она, – Я, как и Вы, первым делом прослышала про местную легенду и сделала примерно такие же выводы – здесь не может не быть призрака или чего-нибудь подобного. Да, я боялась, ужасно боялась, но у меня не было выбора и поселиться здесь все же пришлось – как Вы понимаете, мне не хочется слышать шушуканье за моей спиной и принимать лживое сочувствие. Мой слуга Джованни силен и очень предан мне, но с призраками бороться ему не под силу. Лучший способ бороться со страхом – это посмотреть ему в лицо. Я должна была понять, с чем мне придется столкнуться и как я смогу этому противостоять. Поэтому я стала изучать все, что связано с этой легендой, и прежде всего – документы. Да, не удивляйтесь. В местном архиве до сих пор сохранились записи двухсотлетней давности, которые никто не удосуживается посмотреть. Там были записки какого-то воеводы о том, что он видел, когда брали «ведьму» в замке Яничей на болотах. Вы ведь достаточно хорошо знаете эту легенду? Так вот, по записям воеводы, не было никакого штурма, не было никаких зачарованных слуг. Марко, муж знаменитой Бельки, Любелии, сам вывел связанную женщину, заплаканную и избитую, пришедшим Инквизиторам и бросил им в руки со словами: «да свершится над тобой праведный суд, проклятая ведьма». Это ли любящий муж, молящий о милосердии к своей обезумевшей жене, как гласит легенда? Вот Вам правда, господин этнограф. Белька не была ведьмой, иначе Инквизиция никогда не отпустила бы ее. Никакие прошения, никакие просьбы не спасли бы ее в те времена. Любелию отослали в эту Башню только из-за того, что муж пожелал от нее избавиться и взять себе другую.

– Но ведь кто-то свидетельствовал, что она пила кровь? – если Оболонский и удивился немалой осведомленности хозяйки, то виду не подал.

– Свидетельства эти ничего не значат. Она пила не кровь, молоко.

– Молоко?

– Волки в замковых клетках, что так досаждали своим воем всей округе, все, до единого, оказались волчицами. По поверью, именно молоко волчиц способствует зачатию. Не кровь. Пролитая кровь никогда не дает жизнь. Если бы женщина старалась забеременеть, она никогда не стала бы использовать кровь. И слуги это подтверждали.

– Тогда откуда слухи о человеческих жертвах?

– Если они и были, – пожала плечами Ситецкая, – то вряд ли они имели отношение к Любелии. Если кто в замке и баловался колдовством, так это сам Марко Янич. В этом замке и сейчас нечисто, а его потомок традиций не забывает… Яничи. Тройгелоны. Этот род скрывает много тайн. Но это только мои предположения и ничего не стоящие догадки, – вдруг легко и беззаботно рассмеялась женщина, – не стоит принимать их на веру.

– Вы видели нового владельца замка Яничей?

– Тадеуша Меньковича? Да, встречались как-то, – с наигранной веселостью ответила Катерина, делая два резких шага к окну и так же резко останавливаясь.

– Он Вам не понравился.

– Он хотел купить мои земли вместе с Башней. А я ответила, что эти земли не продаются.

Катерина отвернулась и нервно затеребила в руках тонкие кружева. Воспоминания явно были не из лучших. Повисла многозначительная пауза.

– Я Вас утомил этими разговорами.

– Да, пожалуй, – чуть отстраненно и холодно ответила Ситецкая.

– Вы позволите мне… навестить Вас еще раз?

Катерина обернулась. За неясным флером вуали угадывалась улыбка.

– Господин этнограф, у этой Башни только одна легенда. О чем Вы станете спрашивать в следующий раз?

– Я что-нибудь придумаю, – пробормотал Константин, с трудом борясь с желанием дотронуться до нее, обнять, целовать…

Пришлось срочно прощаться, пока не наделал глупостей. Катерина вышла его проводить.