Он стал медленно водить металлоискателем над участком примерно три на три фута. Он очень внимательно прислушивался к звуковым сигналам, пока они не подсказали ему, где именно нужно искать.

– Вот здесь, – показал Кречмер.

Маттера взял лопату, а Кречмер – топор, и они оба начали копать. По мере того как яма становилась все глубже и все шире, Кречмер опускал в нее металлоискатель, чтобы определить, где следует копать дальше. Однако как бы много земли они ни выгребали, ничего другого, кроме новых слоев влажной земли, они не обнаруживали. Они продолжали копать еще минут тридцать, выгребая землю, перерубая корни, прислушиваясь к сигналам металлоискателя и снова копая, пока наконец лезвие лопаты не ударилось обо что-то твердое на глубине примерно одного фута от дна ямы – что-то такое, чего оно не смогло сдвинуть с места.

– А теперь поосторожнее! – воскликнул Маттера.

Используя уже саперную лопатку, Кречмер стал потихоньку выгребать землю вокруг центральной части ямы, пока не начал вырисовываться какой-то округлый предмет. Он был не таким темным, как земля, и имел круглую, как у луны, форму.

– Ага, добрались до него, – сказал Маттера.

Засунув топор позади округлого предмета, Кречмер поднатужился-поднатужился и высвободил этот предмет из земли. Все три участника «пикника» уставились в на него. Их взору предстало шестифунтовое пушечное ядро.

– Последний раз к нему кто-то прикасался аж в 1686 году, – сказал Маттера.

Он поднял с земли это пушечное ядро. Его вес напугал Маттеру: он мог и по виду ядра сказать, что это «шестифунтовик», однако только взяв его в руку, он почувствовал его потенциальную разрушительную силу.

Они все трое начали на радостях обниматься и целоваться (Кречмер провел рукой по своей щеке там, где его поцеловал Маттера, как бы стирая его поцелуй), а затем выпили по стаканчику вина. Каролина перед этим расстелила одеяло, которое она прихватила с собой, чтобы они могли присесть на него и выпить в комфортных условиях. Кречмер вслух спросил сам себя, а смог бы Баннистер представить себе эту сцену: два охотника за сокровищами и красивая женщина пьют вино там, где когда-то он, Баннистер, устроил сражение. Маттера заверил его, что кто-кто, а Баннистер смог бы.

Когда они закончили, они полезли вниз по крутому склону холма, стараясь не упасть и умудряясь при этом использовать металлоискатель. На середине склона металлоискатель снова подал сигнал – и снова они откопали пушечное ядро, причем уже побольше размером, чем первое.

После того как каждый из них попозировал с этими ядрами перед фотоаппаратом, они вернулись на пляж и затем поплыли на лодке через пролив на виллу. Маттера отправил по электронной почте письмо Чаттертону. В строке темы письма он написал: «Приятель, мы нашли его».

Однако у Чаттертона не было возможности принять это сообщение.

Некоторое время назад на автомобиле «рейндж ровер» он поехал за различными припасами. На одной разбитой дороге возле дальней оконечности залива Самана он влетел в яму, заполненную острыми камнями, и один из таких камней порезал ему боковину шины. Ему кое-как удалось доехать до пляжа, но когда он попытался заменить шину, домкрат сломался и погнулся, а колесо погрузилось по самое крыло в песок. Чаттертон проверил свой сотовый телефон: сигнала не было. Он, наверное, находился в нескольких милях от ближайшего города. Поэтому он пошел по дороге пешком.

Пройдя какое-то расстояние, он увидел четырех местных жителей, один из которых был стариком. Они играли в карты возле маленького магазина. У них не было домкрата, и они не знали, где можно найти домкрат, однако они сказали Чаттертону, что помогут ему решить проблему с его автомобилем. Он попытался объяснить им, что «рейндж ровер» вообще-то тяжелый, но они, похоже, этого не поняли. Отправившись пешком вместе с Чаттертоном к его автомобилю, старик жестом показал американцу, чтобы тот не переживал.

Четверо доминиканцев стали внимательно рассматривать поломавшийся автомобиль, вполголоса переговариваясь по-испански слишком быстро для того, чтобы Чаттертон мог что-то понять. Затем они начали собирать подручные средства – большие ветви и множество камней. «Я оказался в каменном веке», – подумал Чаттертон. Доминиканцы, используя ветви в качестве рычагов, а камни в качестве точки опоры и в качестве молотка, попытались вернуть домкрату его первоначальную форму. «Ничего не выйдет», – подумал Чаттертон, но вскоре домкрат уже стал выглядеть почти как новый. Однако когда они поставили его под автомобиль, домкрат не выдержал и снова сломался – причем так, что теперь уже ремонту не подлежал.

Чаттертон стал благодарить доминиканцев и засунул руку в карман, чтобы достать деньги, но никто из них брать с него денег не захотел. Вместо этого они снова стали собирать подручные средства, уходя на этот раз за ними уже дальше и принося крупные пальмовые ветви и огромные камни. Чаттертон попытался объяснить, что домкрат уже не спасти, но они вознамерились сделать совсем не это. При помощи стеблей пальмовых листьев они вырыли яму под амортизационной стойкой автомобиля, а затем заменили песок на камни. Чаттертон тоже взял пальмовый лист и принялся помогать. Под спущенной шиной начало появляться свободное пространство, а рама автомобиля оказалась лежащей на подпорке из камней.

Теперь Чаттертон увидел всю прелесть этого плана – она была у него прямо перед глазами. А еще ему пришла в голову мысль, что он часто наблюдал подобный подход у доминиканцев: у них редко имелось то, что им было нужно (у них зачастую не было вообще ничего), но они, похоже, не замечали этого или же, по крайней мере, не очень по данному поводу расстраивались. Они всегда сосредотачивались на том, что у них в данный момент есть: если не домкрат, то ветка, если не деньги, то время, – и находили какое-то решение. Они решали проблему другим способом. Чаттертон раньше отрицательно высказывался об их образе жизни (они всегда все откладывали на «maсana», то есть на завтра) и заявлял, что эти люди никогда ничего не достигнут, потому что они никогда никуда не спешат, но, наблюдая теперь, как старик снимает поврежденное колесо и меняет его на запасное, он мог видеть то, что ему всегда нравилось в доминиканцах – они не переживали по поводу своего будущего, потому что знали, что всегда найдется какой-то другой способ для того, чтобы добиться нужного им результата.

Доминиканцы напихали под колеса автомобиля камней, чтобы они не буксовали в песке, и затем Чаттертон выехал на нем задним ходом с пляжа. Он настоял на том, чтобы они взяли у него деньги – около двадцати долларов, – и они сделали это, бормоча «gracias, gracias»[38], а затем пошли туда, откуда пришли – в место, где они жили нищенской жизнью, но при этом всегда могли найти какой-то свой способ для решения тех или иных проблем, появляющихся у них, и выглядели более счастливыми, чем любой из людей, с которыми Чаттертон был знаком.

Когда Чаттертон получил фотоснимки пушечных ядер, сделанные Маттерой, уже наступило утро. К тому времени он уже ехал в аэропорт, чтобы вылететь в Майами, где ему предстояло уладить кое-какие личные дела, которые он откладывал уже слишком долго. Полет длился более двух часов, и бульшую часть этого времени он таращился на снимки, присланные ему компаньоном.