– Ну… – управляющий на несколько мгновений замялся. – Вообще, знаете, бывало, – его лицо отразило сложную гамму чувств: вроде и как все было рассказываю, вот честное-пречестное слово, а сам себе верю с трудом. – Филипп ведь совсем не гонористый был. Если в какой-то момент все официанты заняты были, мог и сам… Тем более, он и в костюме был соответствующем.

– Ну допустим, – Арина совершенно точно знала, что в тот день было не так – иначе невозможно объяснить отсутствие отпечатков на подносе – но ничего такого говорить, разумеется, не стала. – Если Филипп сам забрал с кухни этот заказ, повар же должен был это видеть?

– Должен, – управляющий испустил долгий, безнадежный вздох.

– Дайте догадаюсь, – съязвила Арина. – Повар тоже не помнит?

Следующий вздох был еще длиннее и еще печальнее.

– У вас тут прямо какая-то эпидемия склероза, – издевательски фыркнула Арина. – Не боитесь, что официанты заказы путать начнут? Ладно. Поговорить-то с ним можно? С поваром то есть. У меня такое впечатление, что наши оперативники недостаточно подробно его опросили.

Повар, вопреки традиционным представлениям о работниках кухни, был худ почти до костлявости. Над здоровенным горбатым носом жарко горели темные, как переспелые вишни, глаза, странно контрастировавшие с соломенного цвета кудрями, забранными сзади в смешной хвостик. Значит, вот это и есть герой предыдущего Лялиного романа, отметила мысленно Арина. Если, конечно, там был именно роман, а не какие-нибудь сугубо приятельские отношения. Тоже, знаете ли, бывает. Ничего, симпатичный. Не такой эффектный, как погибший стриптизер, но – вполне, вполне.

– Да не помню я, кто тот поднос забрал! – горячо возмущался симпатичный парнишка, тряся белобрысым своим кудрявым хвостиком. – Я так вашим тогда и сказал. Чего одно и то же талдычить? Вы что думаете, я за всем этим прямо слежу? Дела мне больше нет!

Вот, значит, как. Так занят своими поварскими делами, что приглядеть за подачей ни времени, ни желания не остается. А отпечатки твои на блюдах, видимо, самозародились. Ну-ну. И. главное, как горячо ты отстаиваешь свою… невнимательность. Очень горячо…

– Эльдар, – осторожно начала Арина – и осеклась.

Он смотрел на нее исподлобья, чуть нахмурившись, почти равнодушно. Почти. Этим взглядом можно было бы заморозить пустыню Кара-Кумы. Ну или Сахару, тоже хватило бы. И Арина вдруг передумала. Сейчас у нее с этим… Ромео… ах да, Эльдаром ничего не выйдет. Просто потому что он вот так вот понимает преданность. Ладно. Чтобы с ним разговаривать, надо иметь кое-что посущественнее, нежели догадки. Даже если догадки эти – на грани стопроцентной уверенности. Ничего. Успеется. Надо только сценарий допроса заранее продумать и, может быть, какие-то «спецэффекты» подготовить. Сейчас главное – что она наконец-то знает, что именно произошло в клубе «Сладкое место». Зачем оно произошло и даже – как именно.

– Вот почему она возражала против кремации! – Арина влетела в кабинет Пахомова, даже не спросив у Евы, можно ли. К счастью, тот был один:

– Ты по убийству стриптизера, что ли? – добродушно предположил он. – Я думал, ты уж дело закрываешь за смертью главной подозреваемой.

– Да какая она подозреваемая! – Арина с разбегу плюхнулась в кресло перед пахомовским столом, но перед тем однако ж сделала два круга по кабинету – адреналин требовал действий, хотя бы таких, не слишком осмысленных. – Райская в отъезде была, и это вполне подтверждается всеми, кем только можно, включая погранконтроль.

– Ну не мне тебе говорить, – усмехнулся ППШ, – что даже пограничный контроль – еще не стопроцентная гарантия.

– Нет, Пал Шайдарович, вы не думайте, – Арина пыталась обуздать возбуждение, но пока не слишком успешно, хоть и уселась в кресло, но сидела, почти подпрыгивая, – я землю рыла, чтоб ее алиби разбить. Но, знаете, получилось, что… возможно, это не самая продуктивная версия. Даже если сперва все выглядело именно так.

– В клубе же вроде ее опознали как заказчицу приватного танца? – Пахомов говорил почти лениво, но она-то видела, что его слова и его мысли – это, как сказали бы в Одессе, две большие разницы.

– Ну как – опознали… – она скептически пожала плечами. – Заказ был сделан по телефону, видели эту даму мельком. Ну да, да на записи с входной камере вроде Райскую узнали, так мало ли похожих женщин? Там кто-то в шарф замотанный, очки темные в пол-лица, плюс помады полкило. Даже мужик это мог быть, если уж на то пошло. Нет, я не говорю, что это был непременно мужик, но шарф у Райской был действительно штучный, а волокна на месте убийства – не от него. Зверев клянется: похожи, но не те. Значит, и шарф был лишь похожий!

– Хочешь сказать, дамочку кто-то подставил? – Пахомов смотрел на нее как будто… насмешливо. Как будто видел что-то такое, в чем Арина еще сама себе не признавалась.

– Что-то в этом роде, – она откинулась на спинку кресла, чувствуя, как затоплявшее ее возбуждение спадает, как вздымавшиеся до неба гребни сглаживаются, укладываются, мурлыча чуть не по-кошачьи.