— Нет! — отрезал Войнич. — В интересах следствия такие вещи всем подряд не показывают!

— Я не все подряд, я её лучшая подруга! — в тон ему заявила Ника. Ох, нашла коса на камень, упрямство, видимо, их фамильная черта. — Её маму из морга вынесли без сознания. Я тогда подумала, что это просто от потрясения, значит, было что-то ещё? Над ней издевались? Её изнасиловали? Я не уйду пока не получу ответов!

— Ника!

— Алан, отстань! Не хочешь помогать, так хоть не мешай! Ты меня всё равно не остановишь!

— Тише! — шикнул Громов. — Не кричите, Вероника Константиновна, мы не на рынке. Могли бы расспросить родителей погибшей. Я, действительно, не вправе разглашать подобную информацию. Стоп, куда? Туда нельзя!

— Ника, вернись!

Прежде, чем я сообразила, откуда девушку просят вернуться, она уже каким-то образом протиснулась в кабинет Громова и, стремительно подойдя к столу, плюхнулась в его кресло. Ох, этого только не хватало!

— Привет, — выдавила я.

Она вскинула на меня покрасневшие от слёз голубые глаза, секунду хмурилась вспоминая, потом выдавила кислую улыбку.

— Привет, Злата. Что ты тут делаешь?

— Ищу кое-кого. А ты… что случилось?

Она всхлипнула:

— Свету убили! Помнишь её?

— О! Мне очень жаль…

Мужчины ввалились следом.

— Ника, — строго начал Войнич, но увидев меня, осёкся. Его глаза удивлённо распахнулись. — Ты?! Что ты здесь делаешь?!

— Привет. Ищу знакомую, точнее уже нашла. Капитан, я лучше зайду позже, — обратилась я к Громову.

Тот мрачно взирал на зарёванную, но непреклонную Нику и холодно возразил:

— Не стоит, эти двое уже уходят. Мне нечего им больше сказать.

Девушка вспыхнула и возмутилась: