– Само собой… С остальными-то что?

– Ничего. Только следить. В контакт не вступать, задержать не пытаться. Когда с Мороном будет покончено, они запаникуют и попытаются скрыться. Где-то здесь неподалеку у них есть схрон. Там они держат оружие, взрывчатку и прочую амуницию. Кроме того, там могут находиться их сообщники. Мы должны вычислить это место. Когда подъедет моя группа (а это будет уже очень скоро), мы их всех там накроем.

– Понял. Откуда вы собираетесь…

– Работать? На месте сориентируюсь. Кое-какой опыт имеется, – ответил я тоном, явно намекающим, что с вопросами лучше завязать.

Потапов оказался достаточно догадливым, чтобы понять это.

Пока я шел на точку, в голове роились самые разные мысли. Но доминировала среди них лишь одна, лаконичная до предела: «безумие». Доверять Измененным – безумие. Пусть даже процесс изменения у этой парочки еще не дошел до точки необратимости… если, конечно, моя собеседница мне не солгала. Хотя и это я знаю лишь со слов своей телефонной собеседницы. Трансформация сознания зависит от многих факторов. Времени заражения, полученной дозы излучения. Времени-то вроде прошло немного, а вот доза… Если она получила ее, скажем, упав в воду неподалеку от источника излучения, процесс мог пойти по ускоренному сценарию. Так что вполне возможно, что сейчас я иду прямиком в ловушку. Но если правда то, что мне сказала Измененная, если она выполнит свою часть сделки и свяжется со мной после того, как скроется из города со своим дружком, тогда игра определенно стоит свеч! А вот если она солгала… что ж, тогда и я буду чувствовать себя не таким виноватым за то, что решил подстраховаться.

На самом деле объект был уже мною изучен – правда, с расстояния. Когда Алина (так звали Измененную) сообщила мне по телефону адрес, где они находятся, я отправил данные нашему аналитику, и вскоре он прислал мне на смартфон максимально увеличенные спутниковые снимки этой территории. Я не испытал ни малейших проблем с проникновением в подъезд дома напротив – универсальный домофонный ключ помог решить эту проблему. Впрочем, я не сомневался, что при желании ее без особого труда решат и мои враги – и те, кто стоит на моей стороне, или же временно мне помогает.

Пятый этаж, затем чердак. Не запертый, что весьма кстати. Справился бы и с этим, но шуметь не хотелось. У меня уже был некоторый опыт в таких делах, так что огневую точку я оборудовал со знанием дела, располагаясь таким образом, чтобы иметь максимальный обзор того места, где должен был появиться Морон, а самому при этом быть незаметным с улицы. Как и для фотографа, для меня был важен тот фактор, что солнце светило мне не в лицо, а в спину: оно не слепило меня и не давало бликов на линзе оптического прицела, что опять-таки могло быть замечено Измененным.

Оставалось только ждать, что же произойдет раньше – просто появление Морона из подъезда, если Алина мне не солгала, и все развивается по разработанному мною основному сценарию; покушение Новых на меня, если мне устроили западню; появление моих временных союзников, с которыми, будь у меня выбор, я бы предпочел не связываться.

Союзники эти не имели отношения к полиции Верхнеобска, которая скрытно разместила своих людей как возле подъезда того дома, в котором занял свою позицию я, так и у противоположного. В идеале желательно, чтобы они вообще не вмешивались в процесс, и когда я избавлюсь от Морона, просто довели бы парочку Измененных до границ города, а грязную работу оставили бы мне и тем, кому я позвонил сразу же после телефонного разговора с Алиной – остаткам группировки Кунака. Кто бы там ни стал теперь главным, рассчитаться с убийцами главаря и его сына для бригады было делом чести. Я отправил им фотографию Морона и договорился, чтобы в любом случае не трогали девушку. Выторговать жизнь ее друга у бандитов мне не удалось, да я и не особо старался: они считали его непосредственно причастным к сожжению машины Кунака, а я вовсе не был уверен в лояльности псионика.

Да, я накручивал себя, прогнозируя предательство Новых. Так мне было комфортнее психологически, поскольку я сам задумал контрпредательство и нуждался хоть в каком-то оправдании. Так что этому Сергею придется выкручиваться самому. В конце концов, на его руках кровь одного из полицейских на мосту, застреленного напарником. Таким вот образом я пытался заткнуть как всегда не вовремя разговорившуюся совесть. В нашем деле невозможно остаться безупречно чистым. Наша работа в белых перчатках не делается. На войне нет подлостей, есть только военные хитрости. А у нас с Новыми, как ни крути, самая настоящая война, причем на уничтожение. Что-что, но этот урок после Краснотайгинска я усвоил четко, так как сам город, ныне исчезнувший с карты, стал для меня хорошей школой. Он объяснял жестоко, кроваво, но доходчиво.

И сейчас главное, чтобы мои уши из этой истории ни в коем случае не торчали, хотя… если Алина действительно предсказательница, она может это почуять. Так что для меня со всех сторон будет лучше, если Измененные первыми задумали каверзу, давая мне тем самым casus belli, пусть даже и для меня лично при таком раскладе риск увеличивался многократно.

Я сидел и ждал, не сводя глаз с подъезда дома напротив и прокручивая в мозгу все эти варианты. С той стороны улицы пироманту и псионику меня не достать – далековато будет. Ни огонь Морона, ни психоконтроль Сергея на таком расстоянии не действуют. Чтобы разделаться со мной, им надо пересечь улицу – открытое пространство, хорошо простреливаемое из моей винтовки, если только… Пришедшая в голову мысль заледенила мне спину волной озноба. Если только они оба или кто-нибудь из них уже не ждет меня здесь… Вычислить самую предпочтительную для моих целей огневую точку для такого матерого волка, как Морон, ничего не стоит, а значит…

Я спешно достал из кармана смартфон, чтобы вызвать Потапова, но не успел: скрипнула дверь чердака, и моя рука словно отнялась, парализованная чужим волевым посылом. Секундой позже то же случилось и с другой рукой, которая потянулась за пистолетом.

– Не надо, – произнес тихий голос.

Я повернул голову. В дверях стоял незнакомый молодой человек. Так и есть: лет тридцати, каштановые волосы, рост чуть выше среднего, худощавый и жилистый, лицо «обыкновенное». По-другому и не опишешь – взгляд с него соскальзывает, словно он льдом покрыт. Побочный эффект способностей псиоников.

– Это было глупо, отживший, – все так же тихо продолжал он, приближаясь, а я мог только смотреть на него, почти не властный над своим телом. – Тебе не стоило связываться с нами в одиночку. Стоило подождать своих коллег из АПБР. Просидел бы тихо несколько дней, глядишь, и умирать бы не пришлось. А так… Ты натащил сюда много пушечного мяса, отживший. У них были бы шансы, если б с нами не было Алины. Пророк есть пророк. Она все вычислила, и мы приняли контрмеры. Те полицейские, что пришли с тобой, либо лежат без сознания, либо готовы не пускать в подъезд более никого, в том числе и своих коллег. – На губах Измененного появилась кривая усмешка. – Постгипнотическое внушение, слышал о таком? Мне даже не нужно находиться рядом с ними. Очень удобная способность! Раньше я так не умел, но Морон объяснил мне, что делать.

Я боролся. Боролся изо всех сил, поскольку знал: мой паралич не физиологической природы. Новый просто атаковал мой разум, не позволяя моему мозгу давать нужные команды телу. Если мне удастся справиться… Хотя что я себя обманываю? Ни одному обычному человеку еще не удавалось преодолеть волевой посыл псионика. Но все внутри меня отчаянно восставало против безмолвной капитуляции. На несколько секунд мне удалось установить контроль над голосовыми связками, и это уже было больше того, на что я мог рассчитывать в самых смелых мечтах.

– Твоя… Алина… – с огромным усилием прохрипел я.

На большее меня не хватило: Новый слегка нахмурился, и его волевой посыл вновь сковал мою гортань и язык.