– Ну так вот, тема – это ты.

– Чего?

– Ты! Хочу взять у тебя интервью о том, что ты пишешь, и о твоем журнале. Только представь: если ты когда-нибудь прорвешься, я войду в историю как твой первый интервьюер!

Я шумно выдохнул. Готов ли я к тому, чтобы весь город узнал, чем я занимаюсь? Попробовал отделаться легко:

– А ты не думаешь, что время выбрано не лучшим образом?

– Мы с редакторшей это уже обсудили. Она говорит, если не будем живописать всякие мрачности и обойдемся без упоминания слов «серийный убийца», то все нормально. Она считает, что городу нужны хорошие известия, и ты – то что надо. Местный мальчуган пробивает себе дорогу…

– Я – то что надо? Вот это и правда новости!

– Ну так что скажешь? – Она подалась вперед, ловя мой взгляд.

Я задумался еще на мгновение.

– Ах ты хитрюга. Ты ведь не стала звонить и спрашивать по одной простой причине: знала, что по телефону мне легче отказать.

Карли состроила невинные глазки.

– Что вы, мистер Чизмар! Я и понятия не имею, о чем вы говорите.

– Ну и когда ты планируешь брать у меня это свое интервью?

Карли сунула руку в рюкзачок и выудила оттуда здоровенный диктофон.

– Может, прямо сейчас?

Я едва успел домыть газонокосилку садовым шлангом и катил ее на солнышко – просушить, как вдруг услышал старческий голосок:

– Эй, Ричард, поди-ка сюда на минутку.

Я повернулся на голос и увидел мистера Джентила – он стоял на крыльце своего дома. Старик поманил меня костлявым, обезображенным артритом пальцем: мол, поторопись.

Бернарду Джентилу было под девяносто; на все девяносто он и выглядел. Мальчишками мы звали его «Мистер Берни» – как он сам требовал. Изборожденное глубокими морщинами лицо старика выглядело загорелым круглый год. Невысокий – не выше метра шестидесяти пяти, – он был сухощавым и сильно горбился при ходьбе, отчего казался еще ниже. Кое-кто из соседских парней за глаза обзывал его «Квазимодо». Мне такое неуважение не нравилось – о чем я им и говорил. Мистер Джентил был прославленным ветераном двух войн и медалей в доказательство мог предъявить предостаточно. А еще он слыл душевным человеком и отменным рассказчиком. В детстве мы частенько заслушивались его рассказами о Великой депрессии, Второй мировой войне, джаз-клубах былых дней и о том вечере, когда он видел Элвиса Пресли.

Однажды он позвал меня и Джимми Кавано и добрый час объяснял нам на своем крыльце – скрупулезно перечисляя все причины и описывая детали, – почему мы с Джимми стали бы прекрасными гонцами курьерской службы «Пони-экспресс» на Диком Западе.