— Ну, вот же, сейчас хорошо видно. Нет. — Перси сокрушенно всплеснул руками. — Вот.

— Куда я должен смотреть и что увидеть? — Уильямс встряхнул Шелли за плечи, развернув его лицом к себе. — Что там такое, бога ради?

— Там… — Перси задрожал, и вдруг его ноги подломились, и он упал бы на пол, не поддержи его друг.

Как выяснилось позже, поэт увидел резвящуюся на волнах Аллегру. Девочка купалась и звала его. Звала в море. Конечно Аллегра Байрон умерла не в море, но все равно она была мертвая и звала к себе.

Мэри умоляла Перси хотя бы некоторое время не выходить в море, выслушав ее доводы, он и сам был вынужден признать, что для всеобщего спокойствия ему, вероятнее всего, следует воздержаться хотя бы пару недель от прогулок на яхте, но внезапно пришло письмо от издателя Ли Хента, который собирался в Ливорно и просил его встретить, дабы всем вместе отправиться к Байрону. С этим визитом Перси связывал начало работы над новым журналом, финансировать который некоторое время назад обещал Байрон. Ожидая щедрого пожертвования, Хент уже вложил в издание свои четыреста фунтов, Перси рассчитывал получить там должность редактора. Разумеется, все страхи сразу позабылись, благодаря возможности вырваться из дома: мужчины засобирались в дорогу.

Одна только Мэри чувствовала беду и не желала отпускать мужа одного, во сне она опять видела монстра, который прыгнул в воду со скалы и затем, оказавшись, в воде помахал ей рукой. Она требовала взять ее с собой, но Шелли только смеялся, уверяя, что все будет нормально.

Мэри не могла взять себя в руки и рыдала, как простая деревенская баба, ее сердце разрывалось на куски, горло сдавливало тревожное предчувствие. 1 июля яхта отчалила.

Три дня не было никаких вестей, и наконец 4 июля Перси написал Мэри из Пизы: "Все мое время занято делами Хента. Я задерживаюсь здесь против своего желания, и, видимо, Уильямс прибудет к вам на шхуне раньше меня. Дела Хента из рук вон плохи. Он возлагал все свои надежды на издание журнала, все для этого сделал, и сейчас от его 400 фунтов остался только долг в 60 крон".

Байрон утратил интерес к журналу, да ему было и не до того, его новая возлюбленная Гвиччиоли со дня на день ждала требования властей покинуть герцогство. Какие уж тут журналы, когда приходится буквально сидеть на чемоданах! Переживая за Хента и понимая, что единственный способ помочь другу — это немедленно запустить журнал в печать, Перси уговорил Байрона отдать для первого номера свое "Видение Суда". Новое произведение такого известного поэта, как Байрон, безусловно, должно было привлечь читателя, и, продав тираж, Хент заплатил бы долги и вернул вложенные средства.

Уладив таким образом хотя бы это, Шелли и Уильямс были готовы пуститься в обратный путь из Ливорно домой. Последнее письмо от Мэри, которое та написала явно в состоянии сильнейшего волнения, предчувствуя неминуемую катастрофу, находилось в кармане Перси. В этом письме Мэри умоляла любимого как можно скорее добраться до дома. Здесь, как ей казалось, она сумеет обнаружить чудовище, прежде чем демон решится нанести удар. Зная, что Мэри умеет предсказывать трагические события, Шелли и Уильямс поднимали паруса, готовые отчалить, дабы, не потратив ни одной лишней минуты на берегу, как можно скорее оказаться со своими семьями.

Меж тем погода начала портиться, Трелони умолял Шелли повременить с выходом в море.

— Куда вы, сумасшедшие?! — пытались образумить их моряки в порту.

Возможно, Уильямс и послушался бы предостережения, но в это время из порта вышли сразу три рыбацкие шхуны. Неудивительно, что, увидев это, команда "Ариэля" больше уже не мешкала и яхта отчалила от берега.

На борту "Ариэля" находились Шелли, Уильямс и мальчик-юнга, сама яхта крохотная, случись поломка или крушение, окажись Уильямс ранен, помощи ждать неоткуда. Поэтому Тре лони на "Боливаре" решил следовать за ними, но неожиданно яхту Байрона не выпустили из порта, так как карантинный досмотр еще не был завершен и бумаги не были подписаны.

Восьмого июля, около двух часов, "Ариэль" отчалил. Причем, наблюдавшие с берега Трелони и Робертс видели, что подняты все паруса и подгоняемая попутным ветром яхта идет слишком близко к берегу. Если бы "Боливар" шел рядом, Трелони мог прокричать им в рупор, и те исправили бы ошибку. Теперь опытные моряки были вынуждены наблюдать за событиями в свои подзорные трубы, не имея возможности повлиять на события.

Через час после отплытия яхты небо полностью заволокло тучами, и начался ливень и самый настоящий ураган. За это время яхта еще не успела бы добраться до места, следовательно, она находилась в море и теперь боролась с бурей.

Когда шторм закончился, на поверхности воды не было видно ни "Ариэля", ни даже обломков от него. К вечеру в порт вернулась первая рыбацкая шхуна, вышедшая одновременно с "Ариэлем" и так же попавшая в шторм. Капитан утверждал, что видел борющийся с волнами "Ариэль", и предложил взять команду на борт, но те отказались, должно быть, не желая бросать яхту.

— Черт с вами, оставайтесь на своей посудине, только, бога ради, спустите паруса! — закричал в рупор капитан, перекрикивая рев бури.

Должно быть, его услышали, один из находящихся на борту мужчин действительно начал опускать паруса, но в этот момент их накрыло волной, и капитан шхуны больше не интересовался их судьбой. Последнее, что он увидел, была фигура огромного человека, который вдруг возник словно ниоткуда посреди палубы.

На второй день все терялись в догадках, куда подевался "Ариэль" и его команда, в благоприятный исход уже никто не верил. Трелони на "Боливаре" отправился на поиски пропавшей яхты, одновременно группа верховых следовала вдоль берега, изучая любой выброшенный морем мусор и пытаясь догадаться, не был ли тот с "Ариэля". Местные газеты опубликовали объявление о поиске яхты. Любой, предоставивший достоверные сведения о судне и его пассажирах, мог рассчитывать на солидное вознаграждение.