– Прошу, леди, – Даниэль проводил их в соседнее помещение. – Там у нас была каюта для офицерского состава, а эта – моя и капитана. До прибытия в Золотую Гавань она в вашем полном распоряжении. Я уже велел подать сюда горячей воды и завтрак. За сим оставлю вас. Если что-то понадобится, за дверью будет стоять один из моих людей в полной готовности услужить. С вашего позволения, осмелюсь предложить свои запасные рубахи. Они, конечно, будут вам сильно велики, зато это чистая одежда. А теперь прошу меня извинить, там есть еще раненные, которым нужна помощь.

Оставшись вдвоем, Айна и Шуна не сговариваясь устало опустились на пол возле одного из деревянных ящиков, выполняющих здесь роль кроватей. Они сидели молча, не пытаясь найти слова для всего, что произошло за последние несколько часов. Вскоре в дверь постучали, и один из высоких статных воинов внес в каюту большое ведро с горячей водой. Рядом с ведром он поставил на пол поднос с мылом, парой аккуратно свернутых полотнищ и небольшими тряпицами для омывания. Отвесив вежливый поклон, парень исчез так же быстро, как и появился.

Шуна посмотрела на ведро совершенно пустым взглядом. Айна поняла, что у нее тоже нет сил встать и раздеться... Но и лезть в чужую постель с этим запахом гари, крови и смерти она никак не могла. Впервые ей захотелось увидеть рядом служанку, которая помогла бы раздеться и сама смыла всю грязь с их изможденных избитых тел...

«Надо, – сказала себе Айна – Надо это сделать. Потом сразу же станет легче»

Она расстегнула куртку, даже не пытаясь встать с пола. Бросила ее рядом. Следом рубаху. Потом один за другим стянула сапоги. Оставалось самое трудное – штаны. Для того, чтобы их снять, нужно было оторвать зад от надежных ровных досок пола...

Шуна, сидевшая рядом, даже не пыталась совершить все эти сложные движения. Взглянув на нее, Айна поняла, что степная девочка, как и Лиан, растратила все свои силы без остатка. Она уже почти спала, только глаза еще бездумно таращились в пустоту.

Совершив над собой нечеловеческое усилие, Айна подобралась к ней поближе к принялась расстегивать пуговицы на порванной и заляпанной темными пятнами куртке. Она делала это отрешенно, а когда закончила и подняла глаза, увидела удивление на лице Шуны. Удивление и робкую улыбку, подобной какой еще не бывало.

– Спасибо... – услышала Айна.

– Давай, снимай, – сказала она в ответ, пряча смущение и помогая Шуне стянуть куртку. – Не все же тебе меня раздевать...

– Толку-то, – пробормотала та. – Я скорее свалюсь мордой в ведро, чем сумею отмыться...

– Сумеешь, – вздохнула Айна. – Давай, вставай. Штаны с тебя я снять не сумею.

– Смешно... – тихо сказала Шуна. – Никогда не думала, что могу быть такой дохлой мокрицей...

– Ты просто устала, – Айна подтащила ее к ведру, макнула тряпку в воду, щедро намазала на нее мыло и хотела уже сунуть в руки степной девчонки, однако посмотрела на опустошенное лицо Шуны и со вздохом взялась оттирать ее сама. Это было странно, но уже не имело никакого значения.

Когда они обе избавились от дрянного запаха смерти и облачились в длинные широкие рубахи, Айна позвала парня, сидящего за дверью забрать ведро, а сама, не дожидаясь, пока он выйдет, упала в одну из кроватей и с головой накрылась большим теплым одеялом.

Фарр жив. И Лиан жив. И она сама жива тоже.

Это главное.

А все остальное когда-нибудь обязательно получится забыть...