Кто-то на улице обязательно держит свинью. Особенно хорошо тем, кто работает на пищеблоке в школе или в детском саду. Что не день – бадья помоев. Соседи, конечно, воротят нос от вони, но мясцо покупают.

У старушек поселковых пенсия маленькая. Так они купят мешок подсолнечных семечек, жарят его, а после продают в кулечках из газеты на остановках. С одной стороны выгода получается пятикратная, а с другой – попробуй ты этот мешок жареных семечек продать. Милиция на таких торговок смотрит снисходительно, поскольку с ними бороться – низко. К тому же, советское государство строит танки и ракеты, как-то справляется с выпуском автомобилей, а вот обеспечить граждан жареными семечками не получается.

Еще выгодно на приусадебном участке растить чеснок и острый перец. Они стоят на рынке дорого, но опять же, покупателей на такой товар немного.

Но опасайся сильно разбогатеть! В этой стране купил машину – и сосед смотрит косо. Построил дом в два этажа – придет ОБХСС, заботливо поинтересуется: на какие шиши, гражданин? Не положен вам, товарищ, такой уровень доходов. Ровнее надо быть.

А если партия рассердится, то запросто может объявить денежную реформу, устроить обмен купюр.

Государство хорошо считает деньги своих граждан. А вот свои – не очень.

Порыв на водопроводе могут не чинить месяцами, особенно в частном секторе. И вода течет по улицам, создавая взрослым прохладу, а детям – место для игр. Брызгалки, кораблики, плотины.

А все почему? Конвенционные советские игрушки либо скучны, либо – дефицит. На какое преступление не решится советский школьник из-за польского водяного пистолета! Советские пистолетики и танчики иногда полный хлам, а иногда наоборот – будто бы сделаны на том же конвейере, что и настоящее оружие. Сломать такое для ребенка – задача нетривиальная. Поэтому сей процесс развивает у ребенка пытливость ума. И на выходе из октябренка или пионера мы получаем советского инженера.

Мальчишки веселят себя сами – самострелы различных конструкций, воздушки из велосипедного насоса, рогатки, луки.

Детство в Советском Союзе, конечно, счастливое, но с заметным привкусом естественного отбора, поскольку ребенок вне школы и до прихода родителей с работы обычно предоставлен сам себе. Есть, конечно, кружки и секции, но помимо них ребенок должен не свалиться с дерева, не разбиться на велосипеде, не утонуть в реке, не подхватить дизентерию от немытых фруктов, а от дрянного мороженого в бумажных стаканчиках – воспаление легких.

Выживший ребенок становился подростком, где его ждут более серьезные испытания – гонки на мопедах, игры с воздушками и луками.

Быть отличником и радостью родителей, надо сказать, не на много безопасней. Ибо если тебя встретят в переулках, кои здесь как на подбор темны, скрипка, может, и сойдет за ударный инструмент. Но победа достанется тому, кто с кастетом или с ножом.

В глазах задиры жертва всегда виновата. Хулиган не бьет отличника, потому что хочет, дабы последний лучше учился. Бьет, дабы утвердить свою ничтожную власть, бьет, потому что это в природе хулигана. И нет для хулигана большего врага, чем восставшая жертва.

Просто удивительно, что среди детей и подростков Страны Советов так мало калек.

Ну а если подростку удается уцелеть, то выходит он еще на более фатальный уровень – самопалы, кастеты, драки стенка на стенку.

–

…А лет десять назад здешняя молодежь, и без того не слишком мирная, вовсе раскололась. Номерные улицы поселка Апатова около Восьмых проходных частично снесли, а вместо частных домишек отстроили первые на районе девятиэтажные дома, куда, чтоб далеко не ходили, селили работников близлежащих заводов – людей из других районов и даже сел.

Остаток поселка совместно с аэродромовскими пришлых невзлюбил. Ответно заезжие полагали поселковых недалекими и деревенщиной.

– Ты за кого? За «Аэродром» или за «Поворот»? – спрашивали порой встречного.

Не угадавшего жестоко били… Разумеется, вне принадлежности поколачивали отличников, учащихся музыкальных школ и прочих очкариков. Но за своего «очкарика» могли отомстить.