– Очень. Он меня обворовал. Это, знаете, сближает. Заставляет узнать человека лучше.

– Ох, мне очень жаль, – сказала Валентина и погрустнела.

– Ничего, я нашел его, вернул награбленное и отрезал ему яйца – не в фигуральном смысле. Уж простите мою неделикатность.

– Ничего, я медсестра. Я понимаю. Моему отцу они явно мешали.

– Выпьем за знакомство?

Выпили.

Рядом Вика спорила с хозяином домовладения.

– Вот погляди: портвейн стоит дешево, – доказывал он как теорему. – В магазине может не быть молока или мороженого, но бормотуха есть всегда. Из чего следует, что спаивание советского народа есть первоочередная задача партии и правительства.

– Ну чего вы так? Есть же антиалкогольные плакаты, с самогонщиками борются, – возразила Вика.

– С самогонщиками борются по той же причине, что и с фарцовщиками или цеховиками. Не любит государство, когда граждане с ним конкурирует в отъеме денег у населения. А плакаты – это такое. На них и про коммунизм много написано…

– Ну а как же антиалкогольная кампания. Меньше водки, меньше крепость?

– А тут и вовсе просто. Водки стали выпускать меньше – а вина и портвейна больше. Чтоб человек не спивался быстро вусмерть, а денежки свои исправно нес в ликеро-водочный десятки лет.

В ворота опять затарабанили, и хозяин бросился открывать, полагая, что это вернулись Пашка и Аркаша. Но к ужасу Вики, во двор вошел человек в милицейской форме. За ним закрыли калитку. Забор был глухим, высоким со всех сторон, и невидимый соседями и прохожими, участковый снял фуражку, вытер с лысины пот, от протянутой стопки водки не отказался, запил ее из жестяной кружки густым томатным морсом, который имел мало общего с помидорным соком, продающимся в магазинах.

Затем сказал, что соседи жалуются на громкую музыку. Звук тотчас убавили, и участковый, водрузив форменную фуражку на место, удалился.

На магнитофоне бобину с Аркадием Северным сняли и поставили Визбора.

Вскоре друзья вернулся из гастронома. При этом две бутылки «Муската» Аркадий держал в руках, а две водочные бутылки были засунуты за ремень наподобие гранат.

И хоть далеко было до сумерек, старики засобирались. Их, конечно, пытались шумно, но не особо настойчиво задержать, предлагали выпить еще, однако, Кагул и Фрол Филиппович хотели успеть еще куда-то.

И пока Кагул отлучился на задний двор в уборную, его товарищ сказал Валентине:

– Будешь в Усть-Куте, дочка, заходи. Спроси Ювелира.

– Почему ювелира?..