— Вернусь… ты сам… сдохнешь, как собака…, - выговорил умирающий и потерял сознание.

Шику бросился в свой угол, забился за сундук, пряча лицо в коленях. Рыдания душили его, крупная дрожь колотила тело.

— Эй, пацан! — с издевательским смешком крикнул Алвано. — Чтоб дожил до утра, понял?

Мальчик крепко сжал виски ладонями, и милосердное забытье вскоре распахнуло ему объятья.

Он очнулся спустя несколько минут и поднялся за водой. Поставив ведро на пол, зачерпнул немного ковшиком и поднес к губам пленника. Тот не шелохнулся. Шику щедро смочил ладонь холодной водой и приложил к пересохшим, покрытым корками губам умирающего, умыл его, бережно проводя двумя мокрыми ладонями по изможденному лицу.

— Очнись, — умоляюще шептал он, слегка тряся за плечо. Пленник поднял веки.

— Нар-одар! — вырвалось у мальчика.

— Не бойся, — шепнул он, — это не страшно…

Шику еще раз сумел привести умирающего в чувство. Пленник уже не мог говорить, изо рта текла кровь. Шику, давясь от слез, снова смочил его губы водой, имперский офицер открыл уже стекленеющие глаза. Он и Шику встретились взглядом, словно последнюю частичку жизни отдал странный упрямый пленник чужому мальчишке из рабского рода.

— Забери меня с собой! — попросил Шику.

Губы шевельнулись, но последних слов мальчик так и не расслышал.

Просидев остаток ночи у ног мертвого пленника, наутро Шику ждал жестокой расправы, но Алвано и Камфу не обратили на него внимания. Тело Нар-одара расковали и выволокли на площадь, где бросили рядом с телами других мертвых солдат. Алвано приказал набить им животы свинцовыми пулями. Задыхающийся от рыданий Шику безмолвно наблюдал за глумлением над погибшими и все сильнее ненавидел командора, но еще больше — пляшущего под его дудку Камфу.

После этой истории наставник решил, что Шику ненадежен и отправил мальчика на охрану рудника.