— Теперь ты скажешь мне, кто тебя послал, — гаркнул Алвано.

— Меня никто не посылал, — раздался спокойный голос имперского офицера, — я сам пришел, по делам.

— Мы взяли вашего человека, я все знаю.

— Если знаешь, зачем спрашиваешь?

— Сколько вас тут? Чего вы лезете в наши дела? Думаете, вам, имперцам, все можно?

Пленник пожал могучими плечами.

— Не понимаю, о чем ты, командор?

— Не понимаешь?!

Алвано выхватил из-за пояса револьвер и приставил ко лбу имперца.

— Может, это сделает тебя догадливее?

Чужак снова пожал плечами. В свете лампад лицо Алвано налилось краснотой, на лбу выступили капли пота. Никогда прежде Шику не видел командора в таком бешенстве. Алвано чуть сдвинул прицел и нажал на курок. Громыхнуло так, что заложило уши, удушливо запахло порохом. Мальчик спрятался за сундуком, боясь пошевелиться.

Убил? Нет! Пленник поднял голову. Алвано оскалился в усмешке.

— Освежилась память?

Молчание. «Он, верно, сумасшедший», — подумал Шику с недоумением. Снова выстрел, брызги крови, страшная, неживая тишина.

— Молчишь? — спросил Алвано. — Молчи, посмотрим, что ты завтра запоешь.

Алвано развернулся и буквально вылетел из капища. Камфу с отвращением глянул на пленника, подошел к Шику.

— Перевяжи ему раны и гляди в оба. Он должен есть и пить, не доживет до завтра — Алвано тебя расстреляет.

Шику понял, что это не шутка.

Воду и бинты ему принесли солдаты, охраняющие капище снаружи. Шику сидел на сундуке и оттягивал, сколько мог, момент, когда ему нужно будет подойти к чужаку. Страшно! Люди всегда уступают силе, люди боятся боли, темноты и смерти. Они — слабые существа, озабоченные лишь инстинктом продолжения рода, но этот…

В нем было что-то неправильное. Шику понял это особенно остро в тот миг, когда на негнущихся ногах подошел к пленнику, чтобы перевязать его раны. Имперский офицер поднял безвольно опущенную голову и… улыбнулся ему. Его блестящие черные, как капли смолы, глаза смотрели тепло и ободряюще.