Нам попалась маленькая пещерка, наверное, в таких же наши дремучие предки устраивали свои семейные гнездышки. Шику убежал в лес ловить ужин, а я развел костер и наломал лапника — спать на земле становится холодно.

Сидим у костра друг против друга в ожидании ужина, цаква мирно подрумянивается, потрескивая на пруте. Шику кутается в мою рубашку, подтянув к себе босые, исколотые хвоей ступни. В пещеру заглядывают далекие искорки звезд. Цаква начала дымиться, снимаю ее с огня, подношу ко рту и заставляю себя вонзить зубы в жареную тушку. Тонкие косточки противно хрупают.

— Шику, не лови больше этих змей, от них изжога одна. Аутотренинг, что цаква вкусная и полезная, уже не помогает.

Нарьяг сокрушенно кивнул, всем видом выражая скорбь.

— Далеко еще твой Грот Ферро?

— За перевалом. Нар-одар будет дорогой гость, Наару встретить с хорошее угощение.

Сильно сомневаюсь, что неведомый Наару так уж мне обрадуется, но мальчику о моих сомнениях знать не следует.

Шику склоняет голову к плечу, думает о чем-то невеселом, хмурит светлые брови совсем по-взрослому.

— Нар-одар опасно идти рудник, — наконец встревожено говорит он, — там быть Камфу.

По его тону понимаю, что Камфу я должен вспомнить.

— Ты наказать Камфу за нарушенность обряд? — спрашивает Шику.

Его вопросы застают врасплох, мальчик будто проверяет меня на вшивость.

— Как Камфу нарушил обряд?

— Он не дать молить об одарении, он вырезать ррицу не от святость… Он… Ты не помнить? — вскрикивает пораженный до глубины души нарьяг. — Про ррицу?!

Качаю головой:

— Шику, я плохо знаю ваш язык. Что такое ррица и причем тут святость?

Шику в отчаянии смотрит на меня. Он указывает на живот и начинает объяснять, как по-нарски звучат печень, почки и селезенка, как происходит обряд «обретения души».

У меня темнеет в глазах.

— Камфу взять ррицу, — моргая от набегающих слез, поджимает губы Шику, — он вырезать у Нар-одар печень и жарить ее для Алвано. Как ты не помнить?!

Мои нервы не выдерживают. Едва выскакиваю из пещеры, желудок без сожаления избавляется от остатков цаквы. Падаю на колени, упираясь руками в покрытую колючей хвоей землю, меня колотит озноб, живот скручивают спазмы тошноты, хотя желудок уже пуст. Отплевываюсь тугой желчью, свесив голову до земли. Мне хочется умереть или заплакать, внутри будто свернулся, растопырив иголки, дикобраз.