— А… Спасибо тебе, Звиад, что дом в порядок привёл.

— Э, да что ты, наик. Это тебе спасибо, Федь. Без тебя вчера бы я… А у тебя отоспался, считай, первый раз за долгое время, наик. Так что это тебе спасибо. Хорошо тут у вас, не, правда. Лёг вчера — как в омут провалился… Но надо идти: как там мои бойцы, пока я тут у тебя на курорте? И это, Федь. С Окулистом надо решать, не хочу тянуть, наик. Ты давай это, к ванге этой вашей меня отведи, я ей объясню всё, что мне надо, и…

— Постой, Звиад. — наморщив физиономию, стал тереть лоб рукой Федя. — Ты понимаешь, какое тут дело… Ты это, сядь. Сядь вон на крыльцо.

— Что такое, наик? — удивлённо округлил глаза капитан.

— Короче, умерла она. — выпалил Срамнов. — Вот так вот.

— Как — умерла??? — не понимая смысла, сказанного Фёдором, развёл руки Звиад.

— Своей смертью.

— Как — своей?! — ещё более удивлённо пробормотал капитан. — Ведь теперь же уже давно… Нет, ты мне, наик, скажи: ты ничего, Федя, не путаешь?!

— Не путаю. — покрутил головой Федя. — На руках у Ваньки умерла…

— Но это ведь… — ошарашенный, плюхнулся на ступеньку крыльца Звиад. — Как это вообще, наик?! А нам что теперь делать?! Как с Окулистом быть?!

— Как планировал — так и делай. К двум берёзам за ноги, и… Вышло так, Звиад. Кто виноват?

Капитан сидел обхватив голову руками, а Фёдор, которому нечего было сказать, присел рядом. Пару минут спустя Гамишвили поднял на него глаза:

— И как теперь нам информацию из него доставать?!

— А как ты собирался до этого?

Звиад снова ушёл в ступор, но не прошло и трёх минут, как вскочил.

— Собирайся давай. Вместе пойдём на Совет.

— Я тебе там зачем?

— Затем. Собирайся, наик.

Когда Фёдор, Звиад и старик Колычев явились на Совет, заседание уже началось. Докладывал Русков: о том, как идёт процесс размещения гражданских, прибывших из Центра, и какие всвязи с этим обрисовываются проблемы. Когда, постучавшись, в дверь вошёл Звиад, а за ним Фёдор с Колычевым, Пётр Василич споткнулся на полуслове.

— Извините, мы задержались. — виновато развёл руками Срамнов.