ТЕПЕРЬ. Апрель 2017 года. Бункер управления спутниковой группировкой ВКС РФ «Зета». Граница Московской и Тверской областей

Их было сорок семь человек — офицеров и контрактников, заступивших на дежурство в свою смену в первых числах июля 2010 года. Их было сорок восемь, подготовленных к любому развитию событий. Но то, что ждало их всех уже через неделю после того, как они заступили на ту злосчастную смену, никто и в страшном сне никогда не пытался прогнозировать. Приказ на вскрытие «красного» пакета был получен полковником Снедалиным, командующим базой, уже на третий день, на рассвете. Взвыл ревун, будя отдыхающих офицеров, затворялись замки на всех уровнях… Война!

Их было сорок восемь, и каждый чётко знал, что и как он должен делать в текущей обстановке. Словно роботы, загнав в дальние уголки своих душ щемящую тоску о своих семьях, занимали офицеры места перед своими терминалами. А где-то там, в космосе, спутники начинали свой танец, меняя орбиты и скорости. Их учили этому, и они были готовы. Получая визуальную информацию в режиме реального времени, они видели, как покидали Севастопольскую бухту наши корабли. Они видели шевелящуюся армаду американского флота, оттягивающуюся от города мористее. Это они выводили в самоубийственную атаку звенья ракетоносцев, нанёсших первый серьёзный удар по американским кораблям в пока ещё необъявленной войне. Они наблюдали, как стартовали ракеты «Клубов», замаскированных под самые обычные контейнеры, с бортов коммерческих контейнеровозов, уязвивших Америку, бахвалившуюся своим «непробиваемым» противоракетным зонтиком. Как уходили со стартовых площадок списанные западными СМИ в рухлядь гигантские «Воеводы», и как распухали грибы ядерных взрывов там, куда они были нацелены, где мирно текла обычная сытая жизнь людей, живших так, словно им и не умирать. Боже мой, неужели?! Неужели — при нас?!

Надо сказать, что в годы, предшествовашие этим страшным событиям, в российском обществе укоренилась уверенность, что его армия, правительство, президент — они ни на что не способны. Даже более того — на корню продались дешёвому миру настоящей демократии — Америке, Западу. Всё подтверждало это, на каждом углу, в каждой газете, на каждом сайте в сети — обсасывалось, смаковалось, кочевало с одного ресурса на другой. Вскрывались чудовищные факты безалаберности в армии, считалось, что армия и флот — тень былого, смешные клоуны, призраки былой мощи канувшей не без чужой помощи империи. Об этом не твердил только немой, всё же остальное общество жило в твёрдой уверенности — защитить его некому. И получалось на поверку так, что думающему гражданину первый шаг был в Москву, а следующий — за границу. Бежать, сломя голову, побросав всё, лишь бы быстрее убраться подальше из этой проклятой страны! В мир истинных благ, настоящей демократии, непреходящих ценностей, где нет коррупции, где все — братья, а по ночам не нужно бояться ходить по улицам. Куда угодно: на Кипр, в Болгарию, Эстонию, куда угодно! А для избранных и их капиталов — недоступные Британия и Америка… Каким страшным должно было стать их разочарование в ту июльскую ночь! Ведь тогда никто и представить себе не мог Россию, наносящую ядерный удар первой!

Когда стало понятно, что происходит, Снедалин сказал приготовится к худшему. Их бункер — цель номер один для американских ракет, и хотя он был спроектирован и построен так, чтобы уцелеть при ядерном ударе, надежд было мало. Строился объект в начале восьмидесятых, а тогда и заряды были другими, и средства доставки отличались. «Московский щит» вряд ли остановит страшный удар возмездия, а то, что таковой отнюдь не замедлит быть нанесённым, знал каждый из них. Тянулись тягостные минуты ожидания… Лишь спустя восемь часов были зафиксированы ответные спуски, да и то какие-то странные — крылатые ракеты. Маловато как-то, а ведь чудес не бывает. Но массированного удара не было, и снова потянулись часы. Ожидание смерти хуже самой смерти — страшная, но объективная истина.

Связь с другими станциями пропала практически сразу — они были выбиты крылатыми ракетами. А от них удар словно Бог отвёл — большинство целей, идущих на столицу, были сбиты «Московским щитом». К вечеру замолчало командование…

Что творилось в это время наверху? Об этом поступали лишь отрывочные сведения. Вся территория была плотно оплетена сетью камер наружного наблюдения, отсюда-то и черпалась информация о делах, творящихся наверху. А посмотреть было на что: уже к вечеру на территории и вокруг неё появились первые мертвецы. То есть, по началу, были сомнения — что это за люди с таким странным поведением?! Сошлись во мнении — жертвы химического или бактериологического оружия. Это многое объясняло, а главное — отсутствие ядерного удара. И это казалось логичным — химическое и бактериологическое оружие куда эффективнее ядерного, в плане уничтожения населения. Фактически, примени одна из сторон конфликта таковое, и население потенциального противника свяжет руки уцелевшим частям и подразделениям вражеской армии. Кто бросит без защиты и помощи заживо гниющих жён, матерей и детишек?! А занятая помощью населению армия — не занята своей деятельностью, ведением боевых действий. Верно учили в академии — иной раз выгоднее ранить противника, выведя тем самым из строя не одного, а нескольких его бойцов. К тому же, логика просматривалась ещё и вот с какой стороны: а зачем потенциальному агрессору территория после ядерного удара? Другое дело, когда население вымрет само от воздействия химии или бактериологии, приходи и бери весь банк. Всё твоё! Логика железная…

Но это — только сначала, пока не увидели, как перерожденцы пожирают трупы. Вот тогда-то лейтенант Горемазов, поглядывая в пол, и выдал: а ну как мертвецы?! Как в фильмах?! Сперва смеялись, но смех скоро прекратился. А прекратился он после того, как несчастного автора этой фантастической гипотезы лейтенанта Горемазова отправили наверх с группой бойцов — в нарушении приказа, кстати — осмотреться: что там и как на территории, да заодно и выгнать в зашей с неё этих нарушителей. Понятно, что обратно из группы уже никто не вернулся — нельзя с мертвецами этак вот, наскоком. Поэтому перекошенное лицо лейтенанта, пожираемого невесть откуда понабежавшими тварями, бывшими ещё недавно вольнонаёмными работниками базы и членами их семей, жившими в посёлке неподалёку, быстро объяснило оставшимся под землёй кто это такие. И тогда массивные двери бункера закрылись уже надолго…

Первое время люди пребывали в шоке — шутка ли, зомби. Про них писались книги, снимались фильмы, было весело. Но всё это весело до того, пока не станет реальностью, а когда станет — вот тогда уже будет реально жутко. Жутко от того, что враг неведом, находится за гранью бытового понимания. Тут всё понятно: вот НАТО, это враг, у него полно ядерных боеголовок, да и вообще — опасные товарищи. Пьяный чувак с ножом в тёмном переулке, серийный маньяк, маскирующийся под недалёкого интеллектуала, парни и девки из кавказских республик с поясами шахидов в метро — всё это плохо, страшно, опасно, но — понятно. И ясно, как и что надо делать, чтобы эти пассажиры тебя не достали. А тут — экскурс в область непознаваемого. Да что же, чёрт возьми, случилось такого, что эти вот зомби хреновы шагнули вот так вот с экрана телика прямо сюда, в их условно-комфортный мир?!

Когда страсти немного поулеглись и смена пришла к пониманию текущих обстоятельств, имеющих место там, наверху, и, следовательно, согласилась с ними, Снедалин собрал офицерский совет. Нетривиальная ситуация требовала нетривиальных же решений. Что на столе? Имеется война, но вот, они сидят под землёй уже неделю, вторая пошла. Никто не нападает, ракеты не летят. На улице — вон что, а связи с командованием — да и вообще связи — нет. Они одни, как в крепости, но есть Присяга, а кроме неё — семьи, которые непонятно где и неясно, что с ними. Дилемма! Офицерский долг требует — ждать и продолжать наблюдения и коррекции, мужской долг — бросить всё и нестись сломя голову к своим. Снедалин — старый опытный тигр, он к тому же неплохой психолог. Он видит, что творится на вверенном ему объекте с людьми. Приказывать? Он может, его уважают. Но как долго продержится бункер на его приказах? Сколько ещё? И кто первый попробует полковника на крепость?! А ведь попробуют! И что тогда? Ведь выход один — стрелять…