– Ради бога, позвольте мне спуститься и взять для себя другой костюм!
Агент заколебался.
– Если вы позволите мне замерзнуть, это будет хладнокровное убийство.
– Справедливо, – сказал человек, – а совесть у меня такая нежная. Хорошо. Вы можете подняться, только, пожалуйста, без глупостей. Возьмите костюм и сразу же возвращайтесь.
Филипов поднялся, почти теряя сознание от боли в голове, заскользил по наклонившейся палубе и ухватился за поручни, открывая крышку люка форпика. К своему ужасу, он увидел, что форпик наполовину заполнен водой. Чтобы достать костюм, ему нужно нырнуть в кромешной темноте.
– А «зодиак»? – слабым голосом спросил он.
– Весь в дырах благодаря вашему экзальтированному другу.
Филипов вдруг почувствовал, как его охватывает паника. Оставалось одно – нырнуть и на ощупь найти путь к шкафчику с костюмами.
– Мне… мне придется нырять, – сказал он.
– Бога ради.
Филипов опустился в люк форпика. Вода доходила ему до пояса. Аварийный маячок уже активизировался, береговая охрана, вероятно, получила сигнал и движется в их сторону, но ему некогда было беспокоиться по этому поводу. Он сделал несколько глубоких вдохов, задержал дыхание и нырнул.
Ледяная вода подействовала на него как удар молота. Он подтянулся к двери форпика, а через нее – в каюту; он плыл с открытыми глазами, но здесь царил полный мрак. Его легкие уже разрывались, когда он нащупывал путь по левому борту, пытаясь сориентироваться в темноте. Приток встречной воды откинул его назад, и он потерял ориентацию. Поняв, что вот-вот задохнется, Филипов развернулся и поплыл назад в форпик, но вместо этого стукнулся о стену и неожиданно всплыл в воздушном кармане под потолком каюты. Хватая ртом воздух, он в отчаянии снова попытался сориентироваться. Вода быстро поднималась, объем кармана уменьшался, воздух со стоном прорывался через разбитую крышку люка в потолке. Черт, эта посудина может в любую минуту уйти под воду! Филипов снова нырнул, двигаясь вдоль стен… и ему повезло. Шкафчик с костюмами! Все еще открытый. Он пошарил внутри, ухватил полные руки резины и потащил за собой на поверхность. Но теперь здесь оставалось всего два фута воздуха. Сражаясь с костюмом, Филипов попытался вытащить его из воды, но тот скручивался, а руки у него онемели, и он едва мог ими двигать. Ему было очень холодно, а пока он молотил руками, объем воздушного кармана сжимался, хрип выходящего воздуха становился все громче. И вдруг судно резко накренилось, воздушный карман исчез, и он понял, что они погружаются, погружаются в холодные глубины Атлантики…
33
Лейтенант Винсент д’Агоста шлепнул только что приготовленный им завтрак – омлет из яичных белков с эстрагоном и молотым перцем – на кухонный стол опрятной квартиры с двумя спальнями, в которой он жил вместе с Лорой Хейворд. Он ненавидел яичные белки, но знал: чтобы оставаться стройным – или хотя бы не полнеть еще больше, – необходимо постоянно соблюдать диету и контролировать себя. По другую сторону стола сидела его жена с последним номером «Журнала судебной медицины и криминологии» в руке и вкушала собственную еду: типичный нью-йоркский завтрак – сэндвич из яйца, бекона и сыра на круглой булочке с маслом. Что бы она ни ела, это не прибавляло к ее весу ни унции. Д’Агосту это угнетало. Он отрезал кусочек омлета, вздохнул, повозил его вилкой по тарелке.
Хейворд положила журнал:
– Что у тебя сегодня?
Д’Агоста наколол кусочек на вилку и сунул его в рот.
– Не много, – сказал он, запивая омлет глотком кофе. – Подчистить кое-какие хвосты. Бумажная работа по убийству Мартена.
– Ты раскрыл это дело за рекордное время. Синглтон, наверно, был счастлив.
– Вчера он похвалил мой галстук.