Я уже собиралась вцепиться в толстушку как следует и вытрясти из нее всю интересующую меня информацию, но тут вездесущие часы в одной из комнат притихшего дома пробили пять раз. Этот неумолимый звон, который был слышен в каждом уголке «Шипов», напомнил мне о моих обязанностях.

Проклятие! До открытия борделя оставался час, а я еще не привела себя в порядок, не проверила своих подопечных, не отдала слугам последние распоряжения.

В «Гостиную встреч» надо подать напитки и закуски. Убедиться, что полы вымыты и желательно вымыты не абы как, а до зеркального блеска, но при этом вытерты насухо, чтобы не дай бог ни одна гостья не поскользнулась на влажном паркете.

Сколько дел!

Еще и Дракона с Лисом навестить — проверить работу целительницы: затянулись ли порезы, сошли или нет синяки, можно ли отправлять этих курто на работу.

— Завтра расскажешь об этом законе детальнее, — сказала я, ненавязчиво подталкивая служанку к двери.

Время стремительно утекало. Медленно, но верно меня охватывал мандраж перед первым рабочим днем. Гладко ли пройдет вечер? Не ударю ли я лицом в грязь? А вдруг курто опять подерутся, да еще и при клиентках? Что, если возникнут проблемы, которые я не буду знать, как решить?

Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться.

*

Без пяти минут шесть элитный дом терпимости радушно распахнул свои двери для богатых дам, жаждущих любви. В «Гостиной встреч» играл на рояле приглашенный музыкант, слуги разносили напитки на круглых серебряных подносах. Таинственно мерцали зеркала, отражая блеск свечей. Окна закрывали портьеры из плотного алого бархата, чтобы ни один любопытный взгляд не мог проникнуть внутрь и потревожить покой гостей, большая часть которых, если не все, желали остаться инкогнито.

В центре просторного зала, обставленного с кричащей роскошью, несколько двухместных диванчиков образовывали полукруг. Нет, даже не диванчиков — Диванов. Именно так — с большой буквы. Это была массивная мебель из дуба с внушительными подлокотниками и высокими спинками, украшенными резьбой. Рядом с каждым диванчиком стоял столик с хрустальной пепельницей, которую своевременно опорожнял специальный слуга. Шторами, ширмами, сквозными перегородками гостиная была поделена на уютные закутки, где можно при желании уединиться с понравившимся мужчиной.

Курто садиться не разрешалось, по крайней мере, до тех пор пока их не выберет одна из присутствующих в комнате дам и не предложит составить ей компанию на диванчике. Так что в ожидании клиенток мужчины проводили время на ногах — стояли на лестнице, плавно и неторопливо гуляли по залу, слушали музыку, небрежно опираясь локтями на крышку фортепиано.

В мои обязанности входило следить за тем, чтобы мужчины не расслаблялись. Никаких усталых, непривлекательных поз, никаких хмурых и скучающих мин — идеальная осанка, томные взгляды, соблазняющие улыбки. Курто должны были предлагать себя каждым жестом.

Чтобы сделать глаза более выразительными, продажные мужчины в этих краях традиционно подводили контур вдоль ресниц специальным угольным карандашом — в Имании, как мне объяснили, косметика ассоциировалась с пороком. Красились только представители определенной профессии. Женщины легкого поведения использовали алую помаду. Мужчины-курто затемняли глаза. Считалось, что это очень красиво, но неприлично.

И это действительно было красиво. Подведенные углем веки придавали образу таинственность, заставляли мужчину выглядеть распутно и демонически. Особенно в рассеянном мерцании восковых свечей.

Все без исключения красавчики в гостиной носили черные кожаные штаны, очень узкие и с вульгарно низкой посадкой — такой, что был виден лобок и половина упругой задницы. У каждого на горле поблескивала широкая полоса антимагического ошейника. Босые, голые по пояс, мужчины играли мускулами и бросали в сторону клиенток взгляды, полные сладких обещаний. Самые бойкие подходили к женщинам, сидящим в креслах и на диванах, и пытались завести с ними беседу.

Позже я узнала, что мысленно курто делили клиенток на любимых и нелюбимых, безвредных и тех, от которых стоило держаться подальше. Я узнала, что иногда женщины доплачивали за возможность огреть любовника по спине плетью, капнуть расплавленным воском на беззащитные соски или даже чувствительную головку члена. Мадам Пим-глоу привечала извращенок любых мастей, ибо те отличались редкой сговорчивостью и не скупились на золотых драконов.

Естественно, наученные горьким опытом курто изо всех сил старались обратить на себя внимание проверенных, безопасных клиенток и как можно скорее подняться с ними на второй этаж, в спальню. В противном случае они рисковали стать объектом интереса какой-нибудь садистки или любительницы других, не самых приятных постельных практик.

Ох, сколько всего интересного поведала мне тем вечером Джордина во время коротких перерывов на отдых.

Когда в борделе появлялась незнакомая дама-клиентка, каждый курто молился, чтобы ее выбор пал на кого-нибудь другого, а не на него. Новенькие всегда вызывали настороженность, ведь никто не знал, кем в итоге окажется эта женщина, — безобидной развратницей, чьей-то одинокой женой, не получающей любви от супруга, или очередной беспощадной стервой, кайфующей от чужих страданий.