Они перешли небольшой деревянный мост над все еще замерзшей рекой, лед здесь был светло-синий и тонкий, но пока держался.

— Так он сказал, что просто хочет получить десять тысяч? — спросила она наконец.

Боб кивнул.

— Но что будет, если они недосчитаются этих десяти тысяч?

— Кто-то за это заплатит.

— Ты?

— И Марв. Мы оба. Заведение один раз уже обчистили.

— Они тебя убьют?

— Это зависит от многого. Они соберутся на сходку: чеченцы, макаронники, ирландцы. Человек пять-шесть толстяков попьют кофейку на какой-нибудь парковке и примут решение. Десять кусков вдобавок к тем пяти, что мы лишились при ограблении… В общем, дело дрянь. — Он поглядел в безоблачное небо. — Нет, столько я смогу наскрести из собственных сбережений. У меня отложено кое-что.

— Для чего? На что копит Боб Сагиновски?

Боб ничего не ответил, а Надя не стала настаивать.

— Значит, если ты сможешь дать ему десятку… — сказала она.

— Этого окажется мало.

— Но он ведь столько просил.

— Конечно, — сказал Боб, — только это не все, чего он хочет. Вот смотри: умирающий с голоду видит пакет картофельных чипсов. Единственный пакет за целую вечность. Если он будет съедать по три-четыре ломтика картошки каждые четыре часа, то сможет растянуть пакет на пять дней. Но как ты думаешь, что он сделает?

— Съест всю пачку сразу.

Боб кивнул.

— Что будешь делать?

Рокко снова попытался рвануть к реке, и Боб оттащил его. Он наклонился и постукал щенку по носу указательным пальцем.

— Нет! Ясно тебе? Нельзя. — Он поднял глаза на Надю. — Понятия не имею.