— Ничего. Нет. Не знаю, что я…
Теперь Надя смотрела на Боба. В глазах ее отражалось что-то такое, чего раньше он ни разу не видел. Что-то, от чего хотелось развернуться и бежать со всех ног.
— Что ты пристал ко мне как банный лист?
— Я просто спросил.
— Ты на что-то намекаешь.
— Ни на что я не намекаю.
— А теперь ты споришь со мной только для того, чтобы просто поспорить.
— Нет же.
Надя поднялась с колен:
— Понимаешь, мне этого дерьма не нужно. Ясно?
— Погоди, — сказал Боб. — Что случилось-то?
— Ты думаешь, меня можно вот так запросто шпынять, думаешь, нашел себе грушу, по которой можно лупить здоровенным кулаком?
— Что? — Боб опешил. — Господи, нет!
Надя хотела пройти мимо него. Боб протянул к ней руку, подумал, что лучше этого не делать, но было уже поздно.
— И не смей ко мне, на хрен, прикасаться!
Боб отступил на шаг. Надя нацелила палец ему в лицо, а потом спустилась по лестнице, перешагивая через две ступеньки разом.
Оказавшись на дорожке, она подняла голову и посмотрела на него.
— Козел! — сказала она, сверкая глазами и ушла.
Боб остался стоять, совершенно не понимая, как он мог так облажаться.
Вернувшись в бар, Боб целый час провел в задней комнате, обрабатывая феном мокрые банкноты. Когда он вышел, в баре было почти пусто, лишь несколько завсегдатаев, устроившись поближе к двери, пили дешевый ржаной виски. Кузен Марв с Бобом стояли в другой части бара.