Так что, да, Аська. Остаётся тебе уповать на невесть какое проведение и делать всё самой. Набрать побольше воздуха в лёгкие, прогнать лёгкую тошноту с головокружением и заставить себя сделать шаг в сторону межкомнатного проёма. При чём, по возможности, совершенно бесшумно, выскользнув для этого из тапочек. Чем дальше я продвигалась крадущимися шажочками к уставленной цели, тем легче мне давался каждый новый полуметр, пусть меня при этом и потряхивало очень даже не хило, но первый рубеж-таки был мною осилен. Жаль, что это максимум, на что я вообще была сейчас способна. Если бы я и схватила пусть и самый большой нож и подкралась к Гросвенору со спины, на вряд ли я этим хоть что-нибудь выиграла. Убить цессерийца ножом трясущимися руками?.. Всё равно что ткнуть зубочисткой в панцирь Чужого. Не знаю откуда, но я об этом знала и вовсе не из воспоминаний о схватке Адарта с Самойловым.
– Я вам уже несколько раз сказала! Вы никого здесь с таким именем не найдёте. И раз вам так противны запахи нашей еды, может вам лучше покинуть наш дом, а то, не дай бог, ещё чем-то тут отравитесь.
– Так ты ещё и смеешь мне дерзить, ничтожное пресмыкающееся?
Я со всей дури вцепилась пальцами в край дверного косяка, выглядывая из-за него в прихожую и почти не дыша впиваясь слезящимися глазами в представшую передо мной картинку. Гросвенор вновь хватает мою маму за шею, но в этот раз со спины, под затылком и насильно тащит в открытые двери гостиной. А она ни сопротивляется и совершенно ничего не предпринимает в ответ, как и мой отец, всё это время сидевший в смежной комнате и ни разу не сказавший ни слова со своего коронного места. Судя по всему, он и не шелохнулся. Хорошо, что хоть Катьки не было, успела подняться в свою комнату. Правда, это тоже мало чем поможет, если Вацлаву ударит цессерийской мочой в голову обыскать здесь каждую комнату и угол. Странно, что он делал это в гордом одиночестве, без команды поддержки и каких-нибудь крутых приспособлений. Но если ему сумели каким-то невероятным образом замылить зрение и забить тонкое обоняние, выходит, он и понятия не имел, что такое возможно. Явно рассчитывал на чистое везение и прокатиться на дурняка. А тут такой обломище и нежданище.
– Знаешь, Адарт, я бы тоже с превеликим удовольствием накачался убойной энергией от твоей малолетней сучки, чтобы вытворять на расстоянии подобные фокусы, но и ты не надейся, что тебе всё это сойдёт с рук! – Гросвенор повысил голос, с полсилы толкая маму на середину гостиной и вальяжной походочкой вваливаясь за ней следом. – Скоро тебя засунут в изолятор с хорошей защитой и обрежут управление твоими куклами по самое нехочу. Вот тогда, можешь даже не сомневаться, я оттянусь по полной. Найду твою красавицу и выпью её всю до капли через соломинку, а из остатков замиксую в Кровавую Мэри. Как тебе такой расклад, а, доморощенный гений?
Он нагнулся над отцом и вперился тому в глаза буравящим взглядом едва не в самый притык. Отвратительное зрелище, если при этом не забывать о его врождённых склонностях к садизму с непредсказуемым характером. Ведь он мог в любой момент выкинуть что-нибудь более неожиданное и уж точно ничем не поправимое, и попробуй его останови. Банально некому.
– Обещаю, всё именно так и будет. И хера с два ты что-нибудь теперь сделаешь. – он и отца резко схватил за шею сзади, прижавшись к его лбу своим, а потом ещё и напоследок смачно поцеловав в переносицу. После чего приблизился губами к самому уху и ласково громко «заурчал». – Это будет самый незабываемый пир в моей жизни. И в твоей, надеюсь, тоже. Пусть и дистанционно. Сделаю всё от меня зависящее, чтобы твоя шлюшка пережила напоследок куда впечатлительные моменты своей жалкой жизни, чем ты мог ей дать. Уж я об этом позабочусь. Можешь не сомневаться.
Честно слово, убила бы эту тварь, если бы могла или хотя бы знала, как и чем. Но чувствовать себя в такие минуты беспомощным котёнком, не способного даже когти о косяк поточить… Тут уж во истину впору приложиться головой о ту же стену. Вот вам и ничем «неомрачённое» триумфальное возвращение домой.
Неужели Астон не предвидел такого поворота событий? Или как раз предвидел? Тогда я ничего не понимаю. От слова СОВСЕМ! Потому что никакой защиты не ощущаю, особенно когда наблюдаешь за театральным представлением Гросвенора со стороны и ни черта при этом сделать не можешь. Даже поскулить или хотя бы обложить его матом. А вот нельзя. Только ждать и смотреть, как он разгуливает по гостиной, стесняющей его своими непривычно узкими габаритами и с показательной брезгливостью рассматривает заинтересовавшие его безделушки, которые потом откидывает в сторону либо разбивает об пол. И это представитель высокоразвитой инопланетной расы? Да самый обычный гопник, которого Адарту порвать за пару секунд, что два пальца обасфальт.
– Смысла марать сейчас руки явно никакого нет. Тем более когда все жертвы под гипнозом. Будешь живьём резать, даже не пикнут. А удовольствия от этого вообще никакого. – лучше сразу признайся, что пупок надорвал и сразу скис. А то как же уйти несолоно хлебавши без чувства собственного достоинства? Не дай бог засмеют и засвистят. – Ничего, в следующий раз, обещаю, ничего не упущу и не забуду. И запоют твои куколки под мою скрипку совершенно другую песенку. Особенно твоя шлюшка.
Слава богу, в этот раз он не стал строить из себя человекоподобного гостя и эффектно телепортировался прямо из гостиной, выбив силовую волну прямо в воздухе, от которой на пол повалилось несколько книжных шкафов, а из окон едва стёкла не повылетали. Мразь ублюдочная!
Правда, приложило меня от подобного зрелища практически сразу же и совершенно нежданно. Только и успела убедиться со стороны, что с мамой и отцом всё в порядке – никого ничем не задело и не ударило. А то что они забудут о визите Гросвенора уже через секунду, в этом я могу им только позавидовать лютой завистью. Увы, но мне такого счастья пережить не суждено. А вот получить по мозгам нехилым разрядом – это да, за милую душу. Вначале ледяной плёнкой по сердцу и взмокшей от перенапряжения спине, а потом – выбивающим жаром физического недомогания. Настолько сильного и неожиданного, что у меня едва коленки не подогнулись под столь мощным напором накрывшего с головой прилива. Зато в глазах как потемнело и желудок враз скрутило.
Тут уж как-то не до вселенских проблем. Лишь бы успеть зажать рот ладонью и почти по инерции, на ощупь, кое-как добежать до дверей ванной, а там уже хоть трава не расти. Обняться поскорее с белым товарищем и со всем великодушием излить в него всю свою душу. Спасибо хотя бы за то, что в обморок не хлопнулась, а ведь все предпосылки на это прослеживались. Но сил хватило и удержаться, а после – более-менее отдышаться. Главное, чтобы в голове наконец-то прояснилось, а страстное желание лечь на пол прямо рядом с унитазом наконец-то отпустило мою бренную сущность. Только чтоб пол под коленками не ходил ходуном. С остальным как-нибудь постараюсь справиться.
Вот вам и первый день дома.
Может подняться опять в свою комнату, рухнуть в постель и проспать ещё два-три дня? Правда, мысли на данный счёт задерживаются ненадолго. Я кое-как поднимаюсь на ноги, смываю воду из бочка, прислушиваясь к своим ощущениям и на всякий случай приседаю на унитаз, накрыв его перед этим крышкой. Неплохо бы умыться и почистить зубы, но меня начинает шторить нежданным наплывом странных чувств, нелепейших мыслей и связанных иже с ними подозрений-предчувствий. Насколько они хорошие – судить не берусь, а вот по степени предстоящего шока (если вдруг оправдаются) – заложенная кое-кем бомба снесёт как минимум половину пространственно-временного континуума.
Так что просидела я не так уж и долго. Ровно столько, чтоб поднабраться сил и уже без помощи стен, на вполне окрепших ногах вначале выйти из ванной, а потом подняться на второй этаж. Всё это время, я старалась особо ни о чём не думать, тем более о произошедшем внизу. Реветь хотелось в самую последнюю очередь. Не до этого.
Я толкнула без стука дверь и вошла в Катькину комнату, как в свою собственную. Сеструха, естественно, подскочила, как ужаленная, возле раскрытого шкафа-купе, набитого под завязку её драгоцейнешей коллекцией полуэлитного тряпья, и возмущённо на меня понесла. Прямо в чём была – в нижнем белье, чулках и с мокрыми волосами.
– Аська, ты вконец наглость потеряла. Тебе тут что, проходной двор?
В меня полетела какая-то скомканная блузка, но я не обратила ни на блузку, ни на вопль Катьки никакого внимания. Пусть хоть по полу в истерике начнёт биться, мне сейчас на такие вещи откровенно начхать.
– Прости, но до аптеки далековато, а ты у нас, насколько мне известно, девочка предусмотрительная и всегда с большими запасами.