Князь не удивился осведомленности Артона в этом вопросе.
– Потому что подобное совершенно не в их характере. Эндон… Он прямой, как палка, рыцарь, одним словом, и этим все сказано. И хитрость его такая же прямая. Чего стоит вся эта эпопея с попыткой разорвать помолвку с принцессой, выставив виноватой ее. Уловка так себе.
– Это его отец придумал.
– О чем я и говорю. Что отец, что сын. Одного поля ягода. На этом их и подловили с этим бунтом, полагаю. Втянуть их в него было проще, чем отнять конфету у ребенка.
– Каждый раз поражаюсь образности твоих сравнений и аллегорий, – хмыкнул Алазорский.
– Жизнь такая… Так вот, для них Аливия – купеческая дочь, и ей посчастливилось встретить молодого идиота, который обрадовался новой игрушке. Типа, наиграется – вышвырнет. По-другому они и не мыслят. Что сын, что отец. И они вряд ли сумели бы понять, что Аливия для меня что-то значит, и в качестве мести наняли наемников. О, нет! Лодерские, даже если бы сообразили, скорее отправились бы туда сами во главе своих отрядов. Уж прятаться за наемниками точно не стали бы. А еще вернее, они бы попытались напасть на меня. Мстить за срыв их планов купеческой дочери? Фи!
– Пожалуй, я согласшусь с нашим молодым другом, – вздохнул Алазорский. – Характер старшего Лодерского он описал весьма точно. Тот мог бы попытаться отомстить виновному в провале их плана, но делать это через девочку… нет, не стал бы. Тот, кто это сделал, привык действовать из тени, привык использовать других для достижения своих целей.
Артон некоторое время переводил взгляд с одного на другого, потом махнул рукой.
– Ладно, Возвышенные Боги с тобой. Канцлер сегодня же подготовит приказ о твоем назначении руководителем следствия. Но только нацеленным на поиск нашего кукловода, не больше. С бунтом разберемся сами.
Князь встал и поклонился.
– Спасибо… мне это действительно важно.
– Пожалуйста… И еще… Ортиния просила тебя зайти, как только освободишься…
Князь на миг замер. Кивнул.
– Конечно. Сейчас и зайду, – после чего неторопливо вышел из кабинета. Разговор выдался тяжелый…
От Ортинии князь вернулся в предельно мрачном расположении духа. Отшвырнул снятый на ходу камзол, оставшись в рубашке, плюхнулся в кресло и уставился куда-то в угол комнаты. Джером, дожидавшийся здесь сеньора, некоторое время наблюдал за ним. Несколько раз кашлянул, но не добился никакой реакции. Наконец князь оторвался от созерцания стены и глянул на Джерома.
– Хреново мне, Джером.
– Простите, ваша милость?
– С бунтом этим. Ведь могли бы его задавить… И тогда та девушка осталась бы живой…
– Девушка?
– Что? Ах да, ты ведь не знаешь… Я сейчас от принцессы. Приносил соболезнования и тому подобное… Видимо, та девушка действительно была ей близка.