— Ратибор, бери пять десятков конных и ударь во фланг высадившихся урман. Я же пойду сейчас на помощь Вадиму. Нельзя позволить смять его.

Ратибор с конной полусотней исчез в леске, за которым шел бой.

— Ну, что соколы, пойдем, подмогем нашим, а не то сомнут Вадима, а за ним и лучников наших раздавят, потом и за нас возьмутся, — обратился Ингвар к оставшимся всадникам.

Воины ударили древками копий о щиты. Они были готовы все до единого лечь в эту землю, лишь бы не отдать ее врагу.

Когда Ингвар добрался до места схватки, остатки полусотни и конников, присланных на подмогу ранее, пытались сдержать полторы сотни урман. Против сорока бойцов шел сплошной строй щитов с копьями на перевес. Урманский хирд ничем не уступал по прочности китежской стене. Ингвар пробился к отчаянно бьющемуся Вадиму.

— Ну, что, сотник, жарко у тебя тут? А я вот думаю: не помочь ли? Ну, взял и пришел.

Вадим смотрел на него как на полоумного:

— Не то говоришь, княже, бери свежего коня и уходи. Сейчас еще три драккара причалит.

— Откуда они здесь, в набег столько воинов не берут?

— Это не набег, княже, это — война, а в устье реки еще шесть таких же стоят.

Ингвар осмотрелся — противников становилось все больше и больше. Князь обратился к двоим охранникам:

— Ты быстро скачешь к Ратибору. Пускай делает, что хочет, но сбросит урман с тех драккаров, что причалили у него. Затем пусть пошлет людей на другой берег, чтобы помочь там, а затем со всеми сюда. Силы нельзя распылять. А ты, — он ткнул пальцем во второго, — скачи в Новгород — пускай собирают ополчение и затворяют ворота. Мы же, объединившись со вторым отрядом, будем отступать к крепости.

Воины спешно отправились исполнять указание князя.

Ратники Ингвара продолжали пятиться к холму, на котором засели новгородские лучники. Их строй продолжал таять с поражающей быстротой. Тридцать воинов пытались сдержать сотню закаленных в боях и озверевших от крови урман. Сзади прозвучал рог воеводы. Ратибор и семь десятков тяжелой пехоты спешно влились в пятившийся строй. Поднажав и отбросив от себя урманский хирд, воины Вадима подхватили из-под ног врагов своих убитых и раненых. Воевода пробился к Ингвару:

— Князь, с теми тремя драккарами я покончил. На левом берегу тоже отбились, сейчас они переправятся и нам станет полегче. Там-то мы их побили, но выше по течению к высадке готовы еще шесть драккаров, да и здесь у них двукратный перевес.

— Каковы потери?

— У стрелков — небольшие, а вот пехоту нашу потрепали. На том берегу из полусотни Вадима осталось человек пятнадцать, а из тяжелой пехоты — чуть больше пятидесяти, еще человек тридцать я послал на тот берег помочь переправить убитых и раненых. Короче, когда все соединимся, то у нас будет около двух сотен стрелков и двух сотен пеших ратников.

Урманы на время откатились. Появилось время на передышку, его вполне хватило на то, чтобы соединиться с левобережным отрядом и перестроить ряды. Сумерки сгущались. На сегодня бой был закончен.

Войско Ингвара не победило и не проиграло — оно выстояло. За спиной пехотной стены разожгли костры, там лекари занимались ранеными, в строю осталось меньше трехсот человек. На утро был дан приказ отступать. Но этому приказу не суждено было быть исполненным. Когда поднялось солнце, новгородцы обнаружили, что окружены на высоком холме. Противник превосходил их, как минимум, вдвое. Ингвар быстро собрал совет сотников:

— Ну, что скажите, друже?