— Мама, а можно я… — попытался он о чем-то попросить.
Саша, не поворачиваясь, резко оборвала сына:
— Нельзя! Иди к себе!..
Мальчик послушно беззвучно прикрыл дверь и исчез. Женя сидел молча, согнувшись на табуретке. Запал у Саши понемногу иссякал. Она выключила воду и повернулась к мужу, решив объясниться.
— Ладно, прости. Это не мой дурной характер, понимаешь? Просто нищета эта надоела, сил нет! Опять же Гошка. Детский сад… В частный — платить нечем. Или опять жизнь в долг… Значит, ему остается снова районный — селедку молоком запивать. То же и со школой будет, увидишь. Кому-то лицей гуманитарный с тремя языками, а нам — школа районная! С учителями-неудачниками. Ты хочешь, чтобы наш сын вырос несчастным и никчемным?.. Как ты?..
Женя молча встал, положил дымящийся паяльник и, ссутулившись, вышел из кухни.
Саша нервно закурила сигарету, сделала пару глубоких затяжек. Затем открыла кран и залила сигарету водой.
— Ну и пошел ты!.. Поеду на кладбище одна.
Раздолбанные «жигули» въехали в Москву. Алекс с неподдельным интересом рассматривала из окна улицы, которыми когда-то ходила ее мать.
— Какой удивительный город… Я и представить себе не могла такое. Просто русский Бабилон какой-то…
— В каком смысле Бабилон? — удивился лопоухий водитель, который если бы и знал, что «Вавилон» по-английски звучит именно так, то все равно ничего не понял бы. — В смысле баб, что ли? Что есть, то есть. Не жалуемся. О! Вот тебе и Церетели! Его статуя.
Он сделал ударение на «у». Алекс с любопытством разглядывала памятник.
— А кто это?
— А хрен его знает! — сказал шофер. — Нас не спрашивали, когда ставили. То ли Петр Первый, то ли Христофор Колумб. Какая разница? Знаешь, как этот памятник в народе зовут? «Как украсть миллион».
— Очень впечатляет, — протянула Алекс, изумленная гигантскими масштабами памятника Петру Великому.
— Хотя миллион — это просто так говорится, для связки слов. На самом деле, конечно, куда больше. В баксах. — Бомбила чуточку подумал. — Зато, говорят, что скульптор — человек нормальный, без понтов, другим людям тоже материально помогает, отделяет часть и от искусства, и от материала.
Курносый водитель взял листок с адресами, который лежал на сиденье возле Алекс.
— Так, Чистопрудный бульвар. Сначала туда, это по пути.
Вскоре «жигули» лихо затормозили у подъезда старого кирпичного дома. Алекс вышла из машины и наклонилась к водителю.
— Подождите меня, пожалуйста. Я недолго. Только узнаю…