Торжество царевны Софьи над Петром стало и торжеством консервативных Милославских. Но любовная история царевны стала в ряд с новинками европеизма.
Фаворит правительницы князь Василий Васильевич Голицын был столь же ярким западником, как Матвеев. Так же возглавлял посольские дела. И так же превратил свои палаты в дом приемов, в парадную заставку обновляемой России. В комнатах Голицына перемежались зеркала, часы, термометры, картины, клавикорды, портреты русских и нерусских государей, книжные шкафы с грамматиками, математиками, конституциями и переведенным с польского Кораном, а на потолках изображалась планетная система.
Одновременно палаты князя, стоявшие в Охотном Ряду за Неглинной, в квартале между Тверской и Большой Дмитровкой, на месте нынешнего здания Госдумы, послужили заставкой московского Квиринала – Страстного холма – перед Палатинским холмом Кремля.
Палаты князя Василия Голицына в процессе реставрации. Фото 1927–1928
Новодевичий монастырь. Литография середины XIX века по чертежу середины XVIII века
Только мужское и женское в этом эпизоде меняются местами, берегами, поскольку и покуда власть и Кремль отданы женщине.
Памятником совместного правления царевны Софьи и Голицына остался облик Новодевичьего монастыря. Московское барокко начиналось как голицынское, а не как нарышкинское, в 1680-е, а не в 1690-е годы.
В Новодевичьем царевна Софья будет заточена, пострижена и похоронена. Палатами царевны сделается стрелецкая караульня в северном углу монастырского периметра.
На карте облюбования Москвы Новодевичий монастырь образует новую пару Кремлю для случаев разобщения мужского и женского в царской семье.
Опальный Голицын прожил еще четырнадцать лет, сперва в Сибири, затем в Поморье.
Западный мир не забывал о нем и после его смерти. У Даниеля Дефо в «Дальнейших приключениях Робинзона Крузо», где великий литературный герой совершает кругосветное путешествие через Россию, выведены ссыльный князь Голицын и его сын, которым Робинзон предлагает побег.
Князь Василий Васильевич Голицын. Гравюра Леонтия Тарасевича. 1687
Мерная икона царевны Софьи
Современником Дефо был русский анонимный автор, сочинивший плутовскую «Повесть о Фроле Скобееве». Историю о том, как этот Фрол берет увозом дочку стольника Нардин-Нащокина.
Сначала дело происходит в Новгороде. Дворянин Скобеев в образе девицы проникает к Аннушке и «растлевает ее девство». Далее он следует за Аннушкой в Москву, где служит при дворе ее отец, и поселяется поблизости. Узнав, что Аннушку ждет в гости тетушка-монахиня, является в обличье монастырского кучера и умыкает возлюбленную. Стольник Нащокин остается уверен, что Аннушка живет у тетки в Новодевичьем (еще раз он!) монастыре. Тем временем Скобеев женится на Аннушке. Месяц спустя Нащокин объявляет о пропаже дочери царю не названного имени. Царский указ велит похитителю объявиться под страхом смерти. Скобеев решает явиться к Нащокину и новыми хитростями вымаливает у него прощение.
Соблазнительно назвать повесть первым литературным вымыслом о московской любви. Но что мы знаем о Скобееве и что – о стольнике Нащокине?
Едва ли это Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, великий дипломат в синклите царя Алексея, предшественник Матвеева во главе посольских дел. Отставленный в 1671-м и скончавшийся монахом в 1681 году, Ордин-Нащокин был одним из первых «новых людей», людей Нового времени, двигавших старое время к концу. Определенно он был старшим в тройке главных западников века: Нащокин, Матвеев, Голицын. Любовный миф, мы видели, охотно следует за этими людьми.
Однако комментаторы, как правило, отождествляют литературного Нащокина с Воином Афанасьевичем, сыном дипломата. Еще в молодости младший Нащокин попал в историю: бежал на Запад. Утрировал, довел до края родительское западничество. Отец приготовился к худшему, но царь Алексей Михайлович утешил старика знаменитым письмом, заверив в неизменности расположения. Со временем Воин Афанасьевич вернулся в отечество, получил прощение и даже выслужил чин стольника, с которым фигурирует в истории Фрола Скобеева. Московский адрес Воина неясен, год смерти и потомство неизвестны.
Если верить повести, наследником Нащокина стал Фрол Скобеев.
Что замечательно: никто из персонажей текста не принадлежит царскому дому и не участвует в интригах династических. Повесть есть первая литература о любви частных людей. Записанная или сочиненная на рубеже веков, Средних и Новых.