Полностью управляя мной, он развернул мою голову, подставляя губы поцелую. Эмоции били через край, воздух вокруг нас искрил, и мое тело тянулось за его руками. Все ужасы этого дня исчезли, стоило мне почувствовать рядом Его.

— Никому не отдам! Слышишь? — он крепко, до хруста прижал меня к себе, так что я не могла вдохнуть, и чувствовала, как счастье щекочет уголки глаз.

Настойчивый кашель Леси выдернул нас из теплого, обволакивающего спокойствием и любовью невидимого кокона. Нехотя мы оторвались друг от друга.

— Может, продолжим? — по паутине, намотанной на палец, донеслось ее язвительное кряканье. Она явно догадалась о причинах моего молчания. Ну и пусть!

— Говори, что знаешь. У нас нет времени, — Фол говорил строго, сухо, совсем не так, как обычно говорят внуки с любимыми бабушками. Но и она вряд ли все детство пекла для него ватрушки и шила рукавички, проявляя ласку и заботу.

— Я хочу рассчитывать на свободу!

— Это ожидаемо. Но что-то мне подсказывает, что это не все. Ладно, решим позже. Рассказывай, зачем ты просила привести паука?

На том конце замолчали. Я напряглась, испугавшись, что нас обнаружили, но крепкая рука, лежащая на моем плече, немного сжала его, давая понять, что все под контролем.

— Только паук сможет уничтожить этого дьявола, — в ее голосе послышалась надежда на скорейшее избавление от старшего внука.

Я смотрела на Фола, ища объяснение в его глазах, но пока он и сам был растерян.

— Духи сказали, что у Полин проснулся особый дар.

— Да, она видит наиболее уязвимые места в теле человека.

— Не совсем так. Она видит места, в которых сосредоточена его магия.

— И, если бить точно в цель…

Я вспомнила историю Веры. Драка с гоблином, ее оторванные уши. Все это почти стоило ей жизни, но девушку спас Феникс, приложенный к поврежденному месту.

— Верно, но это не поможет избавиться от Лиса, слишком сильный он. Чтобы убрать его окончательно, нужен артефакт. Очки Яна.

Меня бросило в жар. Вот какую возможность открывают передо мной очки. Почему не исцеление? Не ясновидение? Почему убийство?

— Я светлая, фея! Я не хочу никого убивать! — я напряглась, будто тело требовало свободы, мне хотелось вскинуть руки, возмутиться, но крепкое объятие Фола не дало шелохнуться, тем самым успокаивая. Он размеренно дышал мне в макушку. Будто мы сидели не в тюрьме, и за нами не охотился его брат…

— Ты что не поняла еще? Невозможно разделить мир на черное и белое! Даже самый прекрасный человек иногда идет на поводу своей темной стороны, превращаясь в дьявола. А во тьме редко, но все же случается проблеск света, — не выдержала Леся.

— Но ведь зачем-то нас разделили?