— Да ни одного! — усмехнулся пахан. — Как только по ним сделали залп из допотопных ружей — сразу же жопу в горсть и валить! Короче, Черная Заводь никого не принимает.

Я мысленно воспроизвел увиденное сегодня. Холмистая равнина, больше похожая на разрушенный город, чьи бетонные коробки были съедены ветрами и редкими дождями, засыпаны песком и похоронены под дерниной, тянулась длинной полосой, огибая невидимую преграду, чтобы нырнуть в земной провал, откуда еще торчат шпили небоскребов. Получается, мы исследуем лишь одну треть древнего города, а остальное находится под контролем каких-то бродяг, окопавшихся в восточном крыле. Гранд-Каньон бдит за своей территорией, но в чужую нору не лезет. Интересно у них девки пляшут.

— Ты что-то говорил про медицинский центр, — вернул меня к действительности голос Канадца. — Завтра с утра покажешь направление. Надо обмозговать, как туда пробраться.

— А если мы вернемся с пустыми руками? Галантини нас в карцер не упечет?

— Нет, — засмеялся сосед по шконке. — Сортиры чистить заставит… Да шучу я. У Директора есть небольшой бзик, которого он строго придерживается. Как же он это называет? Упущенная прибыль, вот! Значит, весь процент, не найденный нами в сегодняшнем выходе, перекладывается на следующий. И плевать ему на ягуаров, летучих тварей, плевать, что люди погибают. Мы здесь играем по его правилам, и изменить ничего не можем.

Я решил пройтись по лагерю. С наступлением темноты выход за периметр запретили. На БТРе вижу пулеметчика. Алый огонек сигареты периодически вспыхивает и блекнет. Сидит боец, караулит подходы.

На грузовике расположились еще несколько вояк и охранников тюрьмы. Они устроили там огневую точку и спальные места. Слышу негромкий смех. Запах сивухи чувствительно будоражит обоняние. Виски жрут или самогон. Вот же паразиты! Чем думают-то? А если нападение? Пьяного хрен разбудишь. Будет мычать, но не сообразит, что его сейчас убивать будут. Идиоты.

— Не спится? — раздался за моей спиной голос монаха.

Я подпрыгнул на месте от неожиданности. Будь у меня револьвер в руках — одним неосторожным человеком стало бы меньше. Но все оружие забрали охранники, несмотря на мои протесты. Остальные молчали, привыкшие к такому порядку на раскопах. Оружие выдается только на время поиска артефактов. Точка.

— Ты крайне неосмотрителен, брат Симон! — прошипел я. — Зачем так человека пугать? Нам сегодня хватило впечатлений!

— Сочувствую о потере Фингала, — монах легким движением прикоснулся к моему плечу.

— Я его вообще не знал, — отмахнулся я. — Несчастный случай, помноженный на разгильдяйство. Вот почему никогда не стремился работать в команде.

— Пойдем, Алекс, — Симон, как мне показалось при свете костра, подмигнул и направился в проем между БТРом и грузовиком.

— Куда? — раздался резкий голос сидевшего на крыше автомобиля бойца. — Запрещено выходить за периметр.

— Это маг, — успокоил его Симон. — Хочу расставить сигнальные маяки на траверсе Черной заводи. — Со мной помощник.

— Десять минут, — предупредил боец. — Иначе вынужден буду доложить господину Директору о нарушении дисциплины.

Монах кивнул, как будто сидящий наверху мог разглядеть движение головой, и мы вышли в темную бархатистую ночь. От нагретой за день земли исходили волны тепла, где-то вдали, в Соленых холмах, раздался тоскливый вой. Песчаные волки вышли на охоту. Не те ли наши старые знакомые шныряют по своим владениям?

— Да идем же, Алекс, — странно ведет себя монах, словно хочет что-то сказать, но ему мешают некие моральные ограничения или боязнь не быть понятым. — Хочу тебе кое-что показать.

Я пожал плечами и поплелся следом за Симоном.

Мы прошли всю площадку лагеря до конца и остановились на краю своеобразного плато, откуда открывался великолепный вид на ночное небо. Звезды висели настолько низко, что можно было протянуть руку и зацепить пригоршню блестящих небесных тело. Или я отвык от созерцания бесконечного Космоса? Все время под землей или в мрачных развалах мертвых городов. Вверх взглянуть некогда. Минут пять стоял, зачарованный красотой, переливающейся от горизонта до горизонта. Симон терпеливо ждал, когда мне наскучит созерцание звездного неба.