— Тогда полезем через верх, — спокойно ответил пахан. — Переквалифицируемся в альпинистов. Веревки есть у каждого.

Смотрю на парней. Многим не нравится такая идея. А артефакты находить — это не картошку на огороде копать. Там меньше потеешь, да за жизнь не беспокоишься. Со спины тварь не подойдет и не скушает.

Когда подошли к очередному завалу, созданному из сложенных друг на друга бетонных плит, я оценил возможность взять мрачную громадину посредством веревок. Высоковато. Метров тридцать по неустойчивой осыпи, с постоянным ожиданием обвала, под которым тебя и похоронит.

— Кто первым? — сплюнул в сторону Чарли. — Я не полезу. Тяжелый.

— Жрать поменьше надо, — откликнулся Бурито. — Кто вчера добавки просил?

— Разве это еда? — охотно вступил в перепалку Чарли. Не хотят парни лезть на гребень, тянут время. — Да за такую похлебку котелком по башке повару настучать нужно!

— Заткнулись! — прошипел Канадец, тщательно глядя в листок с нарисованным планом секторов. — Обходить завал, значит, терять время. Полезем через гору. Бурито, Абу — вы самые легкие из нас. Нужно найти оптимальный маршрут.

Сказано это было таким тоном, что возражать никто не стал. Канадец имел здесь авторитет, но я не мог до сих пор понять, за счет каких дел. Кем он был в прошлом? За какие делишки посадили не в самую лучшую тюрьму?

Пока я размышлял на отвлеченные темы, Бурито начал восхождение. Абу, чуть подождав, полез следом, но чуть левее, где путь казался легче. Там плиты лежали таким образом, что образовывали каскадный козырек. Можно было подтягиваться, залезать на одну за другой, и в этом таилась опасность. Такие «карточные» складки могли мгновенно обрушиться из-за своей неустойчивости.

— А вы чего уставились? — накинулся Канадец на парней. — Живо по периметру распределились и смотрим во все дыры! Забыли Фингала?

Зашевелились, защелкали взводимыми курками. Снова убеждаюсь, что с такой безалаберной командой работать очень тяжело и непродуктивно. Как еще умудрялись находить ценности и вытаскивать их на поверхность, если парни Канадца постоянно проявляют беспечность? Нет, я не против напарников. Ну, максимум четверо. А такими темпами мы через несколько выходов потеряем всю группу.

— Чем недоволен, русский? — толкнул меня в плечо пахан. — Не нравится дисциплина? Так она и мне не нравится. Обычный сброд никогда не станет боевой слаженной единицей. Как были баранами — так и останутся.

— Сколько людей потерял за все время, босс? — я не стал говорить ничего лишнего.

— Да понял я, о чем ты кумекаешь, — добродушно ответил Канадец. — У меня нет другого материала. Приходится работать с тем, кого дали. О, смотри, Бурито уже наверху. Молодой, шустрый. Что там видишь?

Это он крикнул мексиканцу, напряженно поглядывающему на открывшуюся только ему картину умершего города. Наступила тишина, прерываемая ругательствами Абу, до сих пор карабкающемуся по карнизам осыпавшихся плит. Как я и предполагал, маршрут наш подельник выбрал неудачный. Ладно, что ничего не обвалилось.

— Бурито, ты язык проглотил, что ли? — не выдержал Губастый Джок. — Босс, давай, я полезу. Говорил же, что этот «фахитос» никогда объяснять толком не умел.

— Эй, Канадец! — вышел из спячки наш сокамерник. — Тебе стоит посмотреть на это!

— Кидай веревку! — приказал босс. — Или ты хочешь, чтобы я сдирал кожу с пальцев?

Размотанного мотка веревки хватило с избытком, чтобы Канадец смог обмотаться. Бурито тоже обвязал себя за поясницу и махнул рукой в знак готовности. Остальные не торопились лезть, опасаясь оползня тяжелых плит. Абу к тому времени тоже оказался наверху, присел на колено и стал грамотно страховать парней, выставив перед собой дробовик.

Достигнув вершины, Канадец отвязался и крикнул мне, чтобы я шустро поднялся к нему. Остальные пока остаются на месте, прикрывая тыл. Места неизведанные, любая опасность станет фатальной, если клювом щелкать будем.