Химера увенчала безупречную гору. Каин посмотрел в ту же сторону, куда смотрело крылатое существо, и увидел луну, пробивающуюся сквозь облака и едва видную в свете заходящего солнца. Простояв так минуты, Каин спустился увидеться с фокусником в колонный зал. Захохотав еще прежде, чем появился фокусник, Каин ожидал прений, итогов и чего угодно, а тот стоял себе, смирно смотря в потолок.

– Вот же она пес, вот твоя химера, выйди, погляди на нее, – Каин продолжал хохотать и говорить одновременно, – кончилось время хоть ты и пытался его украсть. Я не сошел с ума, я здесь и говорю с тобой, чего же ты не ответишь? Признай свой проигрыш. Ах, тебе теперь нечего сказать. Ах, ну что же ты? Ты это видишь? – Каин указал на окно, в котором садилось солнце. Фокусник посмотрел в окно и тоже рассмеялся, – я покидаю тебя, а ты можешь остаться, но знай я не сумасшедший, – Каин смеялся долго, пока не заметил, что фокусник куда-то исчез. И Каин смеялся и дальше и снова продолжил кричать, когда вокруг уже не было никого, – я не сумасшедший, пес. Нет, я не сумасшедший!

Каин опустился на колени и замолчал, понуро опустив голову. Всеми силами он держал себя, чтобы не забиться в истерике и не закричать снова, бедный ваятель понимал что, быть может, ближе чем когда бы то ни было, приблизился к грани, о которой так боязно говорил ему Ник. Просидев целую ночь, на утро он встал и отправился в путь. Домой.

Дом был далеко, а существовал ли он теперь, Каин уже с точностью сказать и не мог. В любом случае идти ему оставалось только туда, предстоял путь длинною еще в двадцать лет. За это время Каин успел повидать новый мир, но отчего-то он не показался ему таким уж новым. Ничего не менялось в больших городах и уж тем более в маленьких. Единственное что изменилось – это люди, кругом теперь только и говорили о праведной жизни, хотя и далеко не все ее вели, потому что до конца не знали что именно праведно. Развивалась религия и даже несколько, а с ней и дома похожие на тот, в который шел Каин. Строили соборы – они-то и были похожи на дом Каина. Повсюду явилось множество крестов и сердец, символизирующих принадлежность к богу. Каину пришла мысль снова взять себе имя, как он делал это раньше. Теперь представиться Джимом в Англии было как минимум неловко, ведь так они именовали того, кому поклонялись. Во всех остальных странах нарицательным стало настоящее имя Каина, как можно догадаться – Каин. Явившись в Англию и не придумав нового имени, Каин вскоре понял, что новое имя может и не понадобиться, так как за целый год в этой стране никто ни разу не спросил у него имени. Разросшийся город еще сильнее укрыл от любопытных взоров дом Каина, да так что он сам с трудом сумел его найти. Войдя же в дом, который теперь все принимали за старинный собор и по-прежнему интересовались им мало, Каин прошелся до своего письменного стола и поправил на нем книги, так будто уходил на часок. Именно когда он вошел в свое жилище, ему показалось, что те одиннадцать лет шли куда дольше, чем последующие семьсот. Добравшись до дома, Каин был невероятно этому рад, так что просидел, не выходя около года, но вдруг в его голове всплыла мысль о комнате Марии из разговора с Ником. Каин снова стал посещать библиотеки города в поисках ответа или хотя бы намека, нечто похожего. Попытки оказались тщетны лишь потому, что Каин искал реального человека.

Подумать только, долго ли жил Каин на свете, полный мыслей о судьбе своей, его роли в обществе. Порывшись в воспоминаниях, Каин смог вспомнить разве что тот период его научно исторической деятельности, опять же скрываясь под масками других имен. Главным делом своей жизни, как считал Каин то, которое он провел под именем Джим, тогда как свое собственное превратилось в маску. В настоящем Каин снова делал попытки войти в общество, показываясь в нем небольшими периодами, лет по десять и исчезая снова как минимум сроком вдвое большим. Эти появления были разнообразны, а первый раз он сделал попытку сделаться доктором. Он неплохо разбирался в анатомии, не боялся крови и к тому же провел около двадцати лет в обучении, часто проверяя свои знания на самом себе. Достигнув некоторых успехов, Каин начал набирать популярность, многие известные врачи тщетно пытались получить от него консультации, что уж там, просто бы увидеть. Когда дошло до того, что врачи стали ходить к нему на прием, Каин прекратил врачевать. Следующие двадцать лет Каин отвел на то, чтобы о нем забыли как о докторе. Новое появление было связано со старой деятельностью историка, и тогда уже Каин без лишнего зазрения совести сумел признаться себе, что вовсе не станет искать общества, а просто возьмет от него то, что ему сейчас нужно. Нужны были новые источники, помимо библиотеки, а так же средства, чтобы купить нужные книги. Позже Каин становился скульптором, на чем и решил закончить также спустя десять лет. Прошло, по меньшей мере, около века в сменяющих одна другую ипостаси Каина, и главное как он считал было то, что он построил небольшой ресторанчик в подвале на манер Ауэрбаха в Лейпциге. Он дал ему имя – Елена, в честь троянской царицы. Ресторан просуществовал в первозданном виде не долго, во всяком случае, если брать по летам самого Каина, тридцать лет совсем пустяшный срок. В один день Каин вышел из ресторанчика и уже больше не возвращался. Его ухода долгое время ресторанчик не чувствовал вовсе, ну а спустя пару лет им заправлял уже другой человек.

Прекрасно сознавая, к чему ведут отрешения и всякого рода заточения, Каин все же оставался один, будто борьба со своим сумасшествием была ключом к жизни, а вовсе не вела в обратную сторону. Каин очень долго боролся и всегда побеждал, иногда заходя на такие грани, при которых можно сказать, что уже проиграл, он все же оставался жить в разуме. Теперь он снова отчаянно проигрывал и если приглядеться внимательно, пожалуй, и проиграл. Только ни кто не приглядывался, до определенного момента.

Дом в подобие храма видели снаружи, но никому он не был доступен изнутри, а внутри было на что посмотреть. Все помещение представляло собой одну огромную комнату с возвышенностью в самом конце, мебели не было практически ни какой, если не считать одного письменного стола и стула возле него, но самое главное чего не было видно снаружи – окна из разных цветов. Освещение в доме менялось каждый час, становясь то красным, то зеленым. На стенах красовались два огромных херувима, крылья которых замыкали стену с одной и другой стороны. Херувимов этих Каин называл детками, судя по младенческим пухленьким лицам. Комната была огромна, но почти никогда не пустовала, а сейчас и вовсе была завалена громадными колоннами книг, до двух с половиной метров в высоту, такие стопки, некоторые из них были покрыты белым полотном и возвышались, словно неоткрытые памятники, давно забытые и не жившие вовсе. Слой пыли, покрывавший комнату, был столь велик, что казалось, песок лежит под ногами. Не всякий сможет представить себе, будто здесь кто-то живет. Если живет, то с места своего не сходит, можно ведь так посудить? Один же человек есть, который и не станет полагать иначе, он просто спросит:

–Где ты друг мой? – на пороге появилось лицо странника в капюшоне, но сейчас же этот капюшон был им снят.

– Неужели ты мог подумать, будто я не знал, что ты придешь? – раздался из дальнего угла голос Каина. Он сидел там уже так долго, что едва стена не поглотила его одежду, – ты всегда приходил и явился снова, спасти?

Ник начал медленно продвигаться к центру попутно ведя диалог.

– Я не знаю нужно ли тебе мое спасение, но вот ты вышел бы повидать меня. Ну чего ты сидишь там, разве ты не рад? Прости, я не то хотел сказать, ты давно мне перестал радоваться, моя вина, – договорив, Ник подошел к столу и остановился.

– Ты везде бываешь, Ник? – с интересом вдруг ляпнул Каин.

– Много где, да.

– Скажи же теперь мне как изменился мир?

– С какого момента? – недоуменно переспросил Ник.

–С последней нашей встречи, вернее с того дня как меня подожгли.

– Твои ожоги зажили, и ничего не осталось кроме воспоминаний, как и у них, Каин, у них тоже остались сплошь лишь кресты да сердца, но ничего в головах, чего ж ты хотел этим изменить, – Ник разговаривал, будто с самим собой, глядя по сторонам и аккуратно усевшись на стол.

– Но как же Бог, не мог же он не услышать, как считаешь? – Каин на секунду выглянул и спрятался снова.

– Он все слышит Каин, он Бог, но потому и не является на свет, потому что такой.

– Какой? – с любопытством спросил Каин.