— Ты привез меня сюда, чтобы поговорить об этом? — решила подтолкнуть его Нина.
— Я хотел показать тебе… да неважно, — вдруг прервал он сам себя.
Джеймс приблизился. Взгляд его скользнул по губам, но вместо этого демон прильнул ко лбу девушки в долгом поцелуе. Нина замерла, вдыхая горький запах сигаретного дыма. Минувший разговор не подразумевал ничего дурного, но лег на душу неприятным осадком. Почему? Ответа не последовало.
Джеймс вернулся к байку. За весь вечер он больше не проронил ни слова.
Даже наутро из памяти все не выходил Джеймс и его обеспокоенный вид, которому Нина слепо не придала значения. Она испытывала вину за неумение сострадать, за неспособность подобрать слов, за бессилие перед чужой печалью. И теперь считала своим долгом объясниться с Джеймсом, пока рассудок свеж; разузнать, какой камень прятал демон на душе.
Нина торопливо умылась ледяной водой, бросилась было прочь из спальни, как вдруг преградой на пути стал сложенный вдвое прямоугольник пожелтевшей бумаги у порога. Просунутый в щель под дверью.
Нина перечитала еще раз, не веря глазам и здравости рассудка. Мысли разбежались по сторонам. Не передать потрясения, в котором она стояла с застывшим в горле комом горечи.
Очнувшись от забытья, Нина кинулась в гостиную, к окну. Ни Джеймса, ни «Харлея». Впрочем, как обычно. «Может, все это какая-то игра?» — могла бы решить она, не будь Джеймс демоном, прожившим больше полувека.
С кухни тянуло завтраком и кофе, но утренняя встряска лишала всякого аппетита. У сердца все туже затягивалось отчаянье.
Нина застала Грейсона у плиты и изо всех сил постаралась приободриться.
— Еще одно утро без нашего любителя острых ощущений.
— Пора привыкать, — как можно брезгливее ответила она.
— Твой оптимизм заряжает, — ухмыльнулся Грей.